Байбаков - [56]
Для Николая Константиновича это был удар в спину. Всю жизнь он верил: нефть и газ — величайшие дары природы, двигающие развитие страны вперед. Углеводороды в углеводородную эпоху — это всё: это топливо для автомобилей и самолетов, это возможности механизации села, это применение мощной строительной техники, это пластмассы и современные материалы, тепло и энергия… А что же теперь? Валюта? Ширпотреб? Главный аргумент, чтобы ничего не менять в собственном народном хозяйстве? Даже в самом страшном сне он не мог предположить, какая судьба будет уготована добываемым с таким трудом нефти и газу!
Смену курса наш герой воспринял очень болезненно — понимал, что ни к чему хорошему это не приведет. Конечно, он мог уйти, хлопнуть дверью. Тем более что и возможность была — в 1971 году ему исполнилось 60 лет. Как-никак пенсионный возраст… Но Байбаков был человек иного склада. Он знал, что такое «надо»! А еще Николай Константинович был уверен, что даже в самых безвыходных ситуациях ты можешь попытаться изменить хоть что-то. Нельзя опускать руки, сдаваться!
Интересно, что в исторической литературе Байбакова принято изображать как абсолютно бесконфликтного руководителя, «берущего под козырек» и исполняющего генеральную линию партии. Конечно, Николай Константинович был дисциплинированным членом команды… Но он отнюдь не молчал — считал своей прямой обязанностью поднимать острейшие вопросы и предлагать неординарные решения. «Сижу в кустах и жду героя» — это совсем не про него. Только на передовой! Делай, что должно, и пусть будет, что будет…
Николай Константинович видел: доходы населения росли так быстро, что нереформируемая экономика уже не поспевала. Финансисты полностью расписались в бессилии. Бездействовал даже такой очевидный механизм, как стимулирование людей делать банковские сбережения (монопольный Сбербанк предлагал гражданам просто мизерные проценты). Вот и приходилось председателю Госплана лихорадочно сводить балансы и думать, думать, думать… Как «связать» денежную массу? Что предложить населению? Любая возможность — сразу в дело, в проработку. Газеты тех лет удивлялись: и чего это Байбаков «бегает» и пробивает на всех уровнях озонирование фруктов и овощей? А разве мог он иначе? Ведь на опытной базе ему показали: после обработки озоном потери при хранении только одной картошки снижаются в три раза. Незатратное новшество — а какой эффект! Сколько фруктов и овощей можно сберечь для потребительского прилавка!
Или вот другой пример — дачные домики! Ответственный работник Госплана СССР Д. В. Украинский вспоминал: «Нашей семье выделили небольшой садоводческий участок в Домодедовском районе под Москвой. А ведь какие земли давали садоводам? Плохие — то на болоте, то на опушке. Все кривое-косое. Чтобы привести участок в порядок, нужно было завезти глину, песок, навоз. Рядом у нас был совхоз „Заря коммунизма“. Я пошел к директору этого совхоза и попросил: „Слушай, сделай так, чтобы нашим садоводам продавали, например, песок — официально, за деньги“. Директор совхоза был категоричен: „Не имею права. Меня привлекут к ответственности. Это совхозная собственность, а я ей торгую. Договаривайтесь с шоферней. И работайте“. Так мы и делали… Но проблемы на этом не заканчивались. Построить домик? Досок хороших не найти. Забор? Штакетника нет, сетки нет. Одним словом, безобразие…»
Под впечатлением дачных мытарств Украинский вместе со своим коллегой Владимиром Воробьевым решил написать записку «О помощи садоводам». В документе излагалась широкая комплексная программа: разрешить совхозам и колхозам официальную торговлю с дачниками, построить заводы по производству бруса, наладить выпуск однотипных заборов, развивать селекционное хозяйство… Записку показали председателю Госплана СССР. Дмитрий Владимирович вспоминает — Байбаков тут же оценил перспективы нового дела.
Казалось бы, чисто хозяйственный, технический вопрос! Но обсуждение дачной проблемы вынесли на обсуждение Политбюро. Николай Константинович сделал доклад… И началось такое! Особенно неистовствовал товарищ Полянский: «Разрешить разбазаривание колхозной и совхозной собственности? Всё растащат, разворуют. Этого нельзя допустить!» Предложение Байбакова было объявлено вредным и не соответствующим генеральной линии партии. Что и говорить, дачная тема в Советском Союзе была вопросом слишком большой политики.
Нелегко было Байбакову докладывать и председателю Совмина. В условиях, когда реформу отказались двигать дальше, приходилось отступать на всех фронтах. Остро встал тот самый вопрос, который реформаторы как бы отложили «на потом». Прибыль, рентабельность, хозрасчет — а цены-то фиксированные! Со временем стало понятно: можно рвать жилы, изыскивать внутренние резервы, повышать эффективность производства, а можно пойти и совсем другим путем… Например, сэкономить на материалах. Чем плохо?! Та же прибыль, та же рентабельность! Раньше других это поняли предприятия легкой и пищевой промышленности.
Первым в Госплане забил тревогу начальник сводного отдела В. П. Воробьев. По его поручению этой проблемой занималась Нина Андреевна Галушкина, ветеран пищевой промышленности. В свое время она работала на производстве, затем в министерстве, была знакома с крупнейшими учеными, ее хорошо знали виноградари, виноделы, колбасники, маслоделы, пивовары. Нина Андреевна съездила на места, побывала в различных научно-исследовательских институтах, на заводах, фабриках и собрала уникальный материал. Ее расчеты показали, что примерно половина средств от товарооборота достигалась за счет ухудшения качества и скрытого повышения цен!
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии `Жизнь замечательных людей`, осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют свою ценность и по сей день. Писавшиеся `для простых людей`, для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.