Байбаков - [2]

По тем временам это было неслыханно. Осмелиться перечить Хрущеву! Да как! Публично выступить против линии всесильного первого секретаря ЦК КПСС! Прошло лишь полгода, после того как Никита Сергеевич разгромил так называемую антипартийную группу в составе Маленкова, Молотова, Кагановича «и примкнувшего к ним Шепилова»… Но то были аппаратные интриги и борьба за власть! А тут? Байбаков, а это был Николай Константинович Байбаков, посмел открыто возражать по принципиальнейшему вопросу. Хрущев решил ликвидировать министерства и в значительной степени передать бразды правления в регионы. Решение спорное, неоднозначное, обсуждаемое до сих пор. Байбаков же доказывал, что без некоего оптимального сочетания отраслевого и территориального принципов управления отечественную экономику ждет крах.

Тот злополучный разговор с Хрущевым, с которого все началось, ему не забыть никогда. Задумав реорганизацию, Никита Сергеевич, высоко ценивший Байбакова (министра нефтяной промышленности он назначил председателем Госплана), решил поинтересоваться его мнением.

— Как вы смотрите на создание совнархозов и ликвидацию министерств?

— В этом случае мы потеряем бразды правления экономикой. Не будет управления отраслями, развалим все хозяйство.

— Вы ведомственник и привыкли руководить через министерства, не считаясь с мнением республик, областей. А им виднее…

И началось. Пленумы, совещания… Ни для кого не секрет — Байбаков в черном списке. Ему бы остановиться. А он продолжает настаивать, доказывать. Сочувственные взгляды товарищей: «Что ты творишь? Ты знаешь, чем это может кончиться?» Это сегодня Никита Сергеевич для нас — реабилитация миллионов людей, жилищная революция, прорыв в космос, пенсии, бесконечные реформы и такие благоглупости, как сеяние кукурузы на Крайнем Севере… Современники же знали: Хрущев — один из самых жестких, если не жестоких руководителей сталинской когорты. Нет, в ссылки и лагеря он уже никого не отправлял (видимо, это претило его натуре), но со своими оппонентами расправлялся решительно и бескомпромиссно. Возражений не терпел. Так и с Байбаковым. Развязка не заставила себя долго ждать. «Бунтовщика» решили выслать подальше от столицы. Усмирять строптивость направили на Кубань, назначили руководить Краснодарским совнархозом. Указание сверху — в течение дня собрать вещи и вылететь на новое место работы.

Было от чего тревожиться Байбакову. Каждый его шаг, каждое его слово теперь под пристальным вниманием. Ему не простят даже малейшую ошибку. Многие тогда думали, что краснодарская ссылка — это конец… Но оказалось иначе! В свои 47 лет он уже прошел огонь, воду и медные трубы. Но еще не знал, что впереди у него долгая и счастливая жизнь, наполненная работой, работой и еще раз работой… Впереди его ждали новые испытания, новые удары и новые триумфы!

Часть первая НЕФТЯНИК

Глава первая ЧУДОГРАД

«Фюнф таузенд…»

1876 год. Всю ночь Роберт не мог сомкнуть глаз — все боялся, что проспит начало аукциона и местные предприниматели обскачут его.

По поручению брата он должен был закупить ореховую древесину на Кавказе. Несколько лет назад они арендовали в Ижевске завод по производству ружей. Но дерево для прикладов завозилось из Германии и было слишком дорогим. «Значит, надо искать сырье внутри страны», — решили предприниматели… Однажды кто-то из специалистов обмолвился, что ореховые деревья растут на Кавказе в Ленкоранских лесах. Срочно снарядили экспедицию.

Долгий путь, упорные поиски… Все тщетно. Ореховых деревьев нет. Удрученный, он принимает решение вернуться домой. Но путь его лежит через Баку.

Баку — удивительный город! Вот где истинный источник богатства! Нефтяная лихорадка! Американский темп. Как, что, почему — он быстро схватывает суть… Теперь главное убедить брата начать нефтяное дело! Письмо в Петербург. А в ответ — деньги и доверенность на приобретение промыслов и заводов!

Аукцион… В тот день он поднялся задолго до рассвета. Выглянул в окно. С улицы доносился шум, скрип колес фаэтонов и арб, топот ног. Торопливо перекусив в буфете, он вышел из гостиницы. Добрался до места, где происходили торги. Аукцион уже начался. Кого здесь только не было! В зале словно происходила демонстрация образцов азиатской и европейской одежды: абы, чухи, черкески, военные шинели, морские кители, архалуки, рясы, костюмы, папахи, шляпы, турецкие фески с кисточками, круглые иранские папахи… Здесь толпились люди всех классов, социальных слоев и вероисповеданий: купцы, нефтепромышленники, заводчики, военные, землевладельцы, маклеры, муллы, священники, крестьяне, интеллигенты, судьи, врачи, инженеры и просто любопытные зеваки, бездельники, бродяги… От многоголосия и разноязычия звенело в ушах.

Мужчина, стоявший на возвышении, крикнул: «Шестьсот рублей, раз!..» — и опустил молоток на медный щит. Из толпы добавили: «Шестьсот пятьдесят!..» Шум, гам… Внезапно по толпе разнеслась весть, что неподалеку от продаваемого участка ночью забил фонтан. Началось настоящее столпотворение. Цена поднялась до 2800 рублей. Затем кто-то выкрикнул: «Три тысячи!» Наступило затишье. «Три тысячи, раз…» — мужчина с молотком в руках оглядел собравшихся. Все молчали. «Три тысячи, два…»