Батяня просит огня - [32]

Дело в том, что самолет начинало потихоньку сносить с мели, и любое промедление грозило очень неприятным путешествием в разбитом самолете. Лишние проблемы, особенно сейчас, майору совершенно не были нужны. И без них хватало всего прочего. Батяня это очень хорошо понимал, и поэтому, не тратя времени на то, чтобы снова встать на ноги, стал ползком перемещаться к выходу.

Никитенко на берегу также начинал нервничать. Нет, он ни в коем случае не допускал даже мысли о том, чтобы броситься в эту адскую пучину. Но в душе он сочувствовал, ужасно хотел помочь своему боевому товарищу, правда, не знал как. Никитенко видел нагруженную лодку и понимал, что его дальнейшая судьба зависит исключительно от прыти Батяни.

Последний же, находясь на борту неустойчивой посудины, был озабочен только одним – быстро прошмыгнуть к двери, не нарушив равновесия самолета, прыгнуть в лодку, быстро обрубить страховочный трос и отчалить от злополучного гидроплана. Но времени на раздумья снова было непозволительно мало. И Лавров решил идти ва-банк: все равно хоть что-то он спасет – не боеприпасы, так хотя бы жизнь. Подкрепив свою решимость этой идеей, он резко оттолкнулся от пола и кошачьим прыжком быстро достиг дверного проема. Самолет угрожающе заскрипел и начал сильно крениться вправо. Батяня, оказавшись на лодке, недолго думая, достал десантный нож и наотмашь рубанул по канату. Тот не поддался. А самолет уже начал заваливаться в воду. Майор, еле удерживая равновесие, снова резанул трос. Тот почти разошелся, но все еще держал лодку четырьмя предательскими волокнами. Самолет уже вынесло на течение, и он стал быстро удаляться, одновременно погружаясь в пучину Амазонки. Но внезапно трос глухо лопнул, оставляя маленькую надувную лодку с человеком на произвол судьбы. Батяня, не до конца еще поняв, что произошло, схватился за запасной трос с грузилом. Раскрутив его, он с силой швырнул грузило к берегу. Никитенко, забыв про свой зарок не лезть в реку, по колено забежал в воду и схватил самый конец троса, повалившись на спину и упираясь ногами в огромный валун, лежавший как раз у берега. Фокус сработал, и лодка на несколько секунд остановилась. Этого Батяне хватило, чтобы вставить раскладные весла в «ушки» и выправить лодку к берегу. Не в силах сопротивляться течению, он только лишь рулил, стараясь пришвартоваться как можно скорее. Майор точно за полтора метра до берега буквально врыл весла в илистое дно. Течение едва не вырвало эту ненадежную опору из рук майора. Но тут подоспел Никитенко, который уже успел примотать канат к мощному корню огромного дерева, росшего прямо в песчаной гальке на берегу, и надувная лодка остановилась на месте, покачиваемая течением, как знамя на флагштоке.

– Молодец, лейтенант! Не растерялся! – Батяня первым отошел от мощного адреналинового угара и счел нужным приободрить напарника.

– Рад стараться, товарищ майор! – Никитенко с непередаваемым облегчением ответил Лаврову. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Через пятнадцать минут они оба стояли на берегу, заново раскладывая и перепаковывая отвоеванные у стихии вещи. К счастью, ничего из эвакуированного снаряжения не снесло течением и не покорежило во время внештатного причаливания, поэтому боевой дух напарников значительно поднялся. Припасов, по всей видимости, с лишком хватало на неделю. А того им было более чем достаточно, поэтому в целях облегчения лодки часть припасов было решено ликвидировать. Однако бензин, предусмотрительно прихваченный Батяней, в полном объеме они загрузили в плавсредство. Распорядившись имевшимся в наличии оружием и боеприпасами в соответствии с предстоящей задачей, Никитенко и Батяня на несколько минут присели отдохнуть на гальке. После пережитых потрясений мозг Никитенко вновь заработал логически, и лейтенант задался новым насущным вопросом, которым не замедлил поделиться с Батяней.

– Товарищ майор, а что мы дальше-то будем делать? – неуверенно спросил Никитенко.

– Что делать?

Батяня словно и не ощущал того бедственного положения, в котором они находились. И ответил как ни в чем не бывало:

– Как это что? Выполнять приказ! Для нас его еще никто не отменял, насколько я помню… Но сначала нам надо кое-кого вытащить.

Глава 21

Периферия Манауса отличалась от множества подобных пригородов необычайно плотной концентрацией всяческих производственно-промышленных предприятий. И отнюдь не гражданского предназначения. В одном из таких районов располагалось большое «предприятие», огороженное от внешнего мира внушительными бетонными плитами, поверх которых была протянута колючая проволока (естественно, под напряжением) и сетка-ловушка. За этими стенами располагалась одна из лабораторий неизвестного предназначения. Она состояла из собственно лабораторных цехов, небольших экспериментальных полей, на которых выращивались злаковые культуры, и стандартного парка сельхозтехники. От обычного фермерского хозяйства эту плантацию отличало наличие многочисленной охраны. Часовые в форме натовского образца стояли на каждом шагу. Повсюду мигали красные лампочки сигнализации, а замаскированные камеры с лазерными детекторами движения были разбросаны по всей территории этого миниатюрного агрогородка.