Батя. Легенда спецназа ГРУ - [21]

В училище воспитаны более 15 мастеров и кандидатов в мастера спорта, сотни перворазрядников по различным видам спорта.

В соответствии с Договором от 4 августа 1999 года между Министерством обороны Российской Федерации и Правительством РСО-Алания было принято решение о возрождении Северо-Кавказского суворовского военного училища с 7-летним сроком обучения. В училище в настоящее время обучаются дети 19 национальностей из 9 регионов России. Преимущественное право поступления в училище предоставлено детям-сиротам, беспризорникам.

История Краснодарского-Орджоникидзевского училища, как и других суворовских училищ страны, убедительно свидетельствуют о том, насколько полезна и плодотворна их работа по подготовке и воспитанию командных и инженерных кадров, для которых честь Родины превыше всего.

Кадет на то и есть кадет,

Чтоб знала Русь и ведал свет,

Что крепче братства в мире нет,

Что в жизни нам одна дорога —

Святой суворовский завет:

Служить Отчизне с верой в Бога

От юных до преклонных лет!

Александр Чернявский Слово о брате-ровеснике

Не верится, что Василия Васильевича нет, хотя было торжественное пронзительное прощание, поцелуй в родной, но холодный лоб, похороны, залпы прощального салюта, хотя ушли уже 9 из 40 дней.

Странно, но всё это воспринималось, как кадры из жуткого фильма, где энергичный и любимый друг согласился сняться в небольшой трагической роли. В фильме тяжёлом, надрывающем сердце, который обязательно кончится, и мы вновь будем обниматься, говорить, шутить и очень уважительно слушать его спокойную, простую, логичную, иногда ироничную речь. Мы будем радоваться теплоте общения и общности, тому, что этот жуткий фильм кончился, а Вася с нами и, значит, есть друг, единомышленник, суворовец-кадет, генерал. Герой Советского Союза, добрый, внимательный и очень надёжный, скромный человек огромного обаяния и незаурядной духовной силы.

Не верится, несмотря на рыдающих близких, друзей, суровых с печальными каменными лицами генерал-полковников в почётном карауле у незакрытого, утопающего в цветах гроба; несмотря на огромную концентрацию горя в церемониальном зале госпиталя им. Бурденко, битком забитом печальными людьми в военной форме и в штатском, людей разного возраста и разных национальностей, объединённых большим человеческим горем и связью своей судьбы, жизни, служением Родине. Каждый из них был очень обязан ему: спасением собственной жизни и совести, утверждением в себе высоких идеалов и абсолютной убеждённостью в святости Долга перед Родиной и Народом, умением побеждать и спасать, не терять себя и надежду, несмотря ни на что, на Победу.

Мне кажется, что и этим людям, как и мне, не верится, что мы не будем ощущать его тепло, его доброту, его умение зажечь и студить сердце, его спокойной силы и непоколебимой веры в людей, в правоту и святость дела, которое они делали с ним и под его руководством.

С 1945 года — года Великой Победы, я знаю Василия Васильевича, который был сыном победившей Родины. Тогда мы его звали Вася, а он был скромным, пытливым, серьёзным мальчиком, иногда с очень грустными глазами. Я помню его и вдумчивым, и серьёзным, весёлым и озорным суворовцем, прекрасным курсантом, к которому тянулись мальчишеские сердца, хотя он и сам был мальчишкой. Я помню его курсантом-отличником, для которого учёба была главным и очень серьёзным делом, который никогда не подводил ни друзей, ни командиров, ни подчинённых, очень требовательным к себе и к другим.

Жизнь развела нас после училища по разным местам нашей Великой Родины, по разным военным специальностям, среди которых его специальность воспринималась мной как очень трудная и героическая.

То, что он стал Героем Советского Союза и генералом, все наши ребята и я, восприняли как естественные ступени его жизненного пути — служения Родине и Народу. Когда мы видели слёзы на суровых лицах молодых и не очень молодых, и не совсем старых его соратников, мы знали, что это слёзы подлинной любви, скорби и утраты. Когда один из них назвал его в прощальном слове великим человеком, он выразил то, каким он и был в жизни. Хотелось добавить, что Василий Васильевич был и человеком великой человечности. Его человечность проявлялась постоянно и скромно, без позы. И в семье, и среди друзей, подчинённых он был ровен в своей великой требовательности к себе и к ним.

В моём сознании Василий Васильевич — человек, суворовец, курсант, боевой офицер и генерал, Герой Советского Союза, нежный муж и отец — живёт как нечто единое, цельное, неумирающее и светлое.

Спасибо, Василий Васильевич, тебе и твоим близким, особенно Кате и Оленьке, что ты был с нами, всегда живёшь и будешь жить, как и в делах и сердцах тех, кто обязан тебе жизнью, человеческим достоинством, кто называл тебя Батей.

Как и все наши суворовцы-кавказцы, звали, зовём и будем звать тебя братом — братом-ровесником, братом любимым, пока мы сами ни уйдём в другую жизнь, в которой сейчас светится жизнь твоя, чтобы продолжить жить с тобой.

А. И. Анцышкин Он весь светился изнутри

Впервые я встретился с Василием Васильевичем Колесником в 1956 году, когда прибыл в Приморье к месту службы. Мы оба получили назначение в отдельную роту специального назначения, которой командовал старший лейтенант Бреславский В. Е.