Батраки - [35]
«Как они там, здоровы ли? — тревожился он. — Не ждут меня теперь… Войтек говорил — к праздникам…
А что было делать? Раз хотел привезти денег, нельзя было ехать, пока не кончится работа…»
Издали он разглядел два темных тополя возле двора Козеры.
«Слава богу, уже близко… — шепнул Юзек. — Никому и невдомек, что я иду… Верно, и не ждут, да еще в такой час! Все спят… нигде живой души не видно…
А любопытно мне знать, что тут Хыба делал, когда Войтек пропал? Поди, злился, что против его воли!.. Но и Войтек шельма. Кто бы мог сказать… Так и рвался из дому прочь… И неплохо ему там, слава богу; лучше, чем у отца… Да и что он тут видел? Ремень в завтрак, палку в обед да дубинку в ужин, как сам он говорил… Еще он сказал, будто Ягнеска у нас живет… Что они там все едят — не знаю… Может, у Ягнески была картошка или сколько-нибудь зерна… да где ей взять?.. Должно быть, и без молока сидят… Кто же им даст?»
Чем ближе к хате, тем сильнее разгоралось в нем любопытство. Ему хотелось все сразу узнать. Так давно он их не видел!
«Как там мама… Не похудала ли? А Зося, верно, выросла? Войтек говорил… Не пойму, что он так Зоськой интересуется? Вот сорви-голова».
Дойдя до перепутья, Юзек остановился на минутку, утер пот рукавом и свернул влево, к усадьбе Хыбы.
«Ну теперь уже рукой подать! — подумал он. — Приду нежданно… Постучусь в дверь… „Кто там?“ — „Я“ — „Что за я?“ — „Не узнаете меня?“ — „Во имя отца и сына!..“ Мама расплачется… она всегда готова поплакать по такому случаю… Потом засветит лучину… Я сниму котомку и положу у окна на лавку… Потом Зося проснется и выскочит из постели… бросится ко мне… обнимет за шею: „Юзусь!“ — скажет так ласково, как только она умеет… Потом начнет похаживать вокруг котомки… любопытно ведь ей… А я скажу: „Не тронь!“ И только утром, когда солнышко взойдет, сам развяжу котомку, а вынимать буду по одной вещичке… шаль для мамы… полушалок для Зоей… вот она обрадуется! Я так и вижу, как она запрыгает по всей хате… А как станут поглядывать: что там еще? — я скажу, что ничего нету… И уж потом, попозднее, достану бумажник и положу на окно целую десятку… „Нате! Это вам!“ То-то они обрадуются!.. Ягнеска, и та будет довольна… А потом…»
Вдруг радужная нить его фантазии оборвалась. Он обогнул хату Хыбы и увидел свою на той стороне.
С бьющимся сердцем пробежал он по мосткам на другой берег.
— Ну, тут уже два шага!
Он не искал тропинки, а побежал прямиком по снегу и остановился у входа. Затем перекрестился и постучал в дверь…
— Спят… — прошептал он.
Юзек задержал дыхание. Он явственно слышал биение своего сердца.
Немного спустя он опять постучал — и стал терпеливо ждать.
Ничего не видно!.. Крепко они спят… Придется посильней.
Он ударил сапогом в дверь — и дверь распахнулась. Юзек едва не упал на пороге, таким зловещим холодом повеяло из сеней…
Страх обуял его, заколотилось сердце.
— Нет тут ни-ко-го? — у него зуб на зуб не попадал.
Однако он пересилил себя и вошел в сени… Луна осветила… снег!
В ужасе он ухватился за скобу и дернул. Промерзшая дверь сразу поддалась…
— А-а-ах! — отчаянно закричал Юзек.
Захлопнув дверь, он бросился прочь… Как безумный, бежал он по мосткам, а перед ним все стояли освещенные луной огромные остекленевшие глаза…
Под окнами Хыбовой хаты тянулась процессия за гробом Маргоськи. Бесконечно горестной жалобой плыл вдаль скорбный псалом…
Хыба убежал в клеть и заперся. Но и здесь отчетливо слышались слова:
Погребальное шествие удалилось, скрывшись за оградой, а в ушах старика все еще звенел заунывный напев, и горькие, суровые слова впивались в мозг.
Наконец он решился войти в горницу, огляделся кругом — пусто! Ни живой души!.. Он бродил из угла в угол, но нигде не мог найти себе места. Всюду подстерегала его притаившаяся тревога… Из сеней, из-под лавки, из печки — отовсюду подсматривали за ним ее загадочные глаза… Он пошел в боковушку — тревога за ним… Заглянул в кухню — она уже тут… Нигде от нее не спастись! Не усидев в горнице, Хыба вышел во двор, но ветер донес до него издалека:
и пронзительно захихикал…
Хыба свернул в сторону и бросился к воде; вдруг он замер: ему показалось, что Ясек спустился под лесопильню и встал между колес.
Мороз пробежал у него по коже, он боялся шевельнуться.
— Привиделось, — наконец буркнул он и медленно побрел к хате.
Однако дома охватившая его тревога возрастала с каждой минутой. Ему казалось, что вот-вот скрипнет дверь и кто-то встанет перед ним… Вдруг мерещились ему в темном углу огромные остекленевшие глаза, обращенные прямо на него с немым суровым укором…
В испуге он закрывал руками лицо… но в ушах звенел заунывный напев.
От ужаса у него теснило грудь, кровь стыла в жилах и леденело сердце.
Он громко заговорил. Слова гулко отдавались в пустых горницах и еще больше его пугали…
Ему стало страшно в этом жутком запустении… Один! Ни живой души! Никого…
Минутами ему чудилось, будто кто-то за ним стоит. Тогда Хыба весь съеживался, помертвев, и на голове его дыбом вставали волосы.
Он хотел бежать отсюда далеко-далеко, уйти куда глаза глядят, но тотчас подумал, что ему все равно не скрыться… Тревога не оставит его и на краю света… Хоть бы он под землей схоронился, она его найдет.
«Жизнь, приключения, испытания и наблюдения Дэвида Копперфилда-младшего из Грачевника в Бландерстоне, описанные им самим (и никогда, ни в каком случае не предназначавшиеся для печати)» — таково было первоначальное полное заглавие романа. Первый выпуск его был издан в мае 1849 года, последующие выходили ежемесячно, вплоть до ноября 1850 года. В том же году роман вышел отдельным изданием под заглавием «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим». Хотя в этой книге Диккенс и рассказал о некоторых действительных событиях своей жизни, она не является автобиографией писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Блестящее писательское дарование Ги де Мопассана ощутимо как в его романах, так и самых коротких новеллах. Он не только описывал внешние события и движения человеческой души в минуты наивысше го счастья или испытания. Каждая новелла Мопассана – это точная зарисовка с натуры, сценка из жизни, колоритный образ мужчины или женщины, молодежи или стариков, бедняков или обитателей высшего света.Произведение входит в авторский сборник «Лунный свет».
Еще в юности Акутагава определил для себя главную тему творчества: бесконечная вселенная человеческой души и тайны человеческой психологии. За короткий срок, что был отпущен ему судьбой, он создал около полутораста новелл, эссе, десятки миниатюр, сценарии, стихотворения. Материалы для многих своих произведений писатель черпал из старинных хроник, средневековых анекдотов и феодального эпоса. Акутагава подчеркивал, что психология человека мало меняется на протяжении веков, и с тонким вкусом, неподдельным юмором и ярким литературным даром создавал свои бессмертные новеллы.
От исторических и фольклорных сюжетов – до психологически тонких рассказов о современных нравах и притч с остро-социальным и этическим звучанием – таков диапазон прозы Бене, представленный в этом сборнике. Для рассказов Бене характерны увлекательно построенный сюжет и юмор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.