Батальон «Вотан» - [30]

Шварц склонился через парапет, собираясь передать слова ротного обершарфюреру, но вдруг остановился и обернулся.

— У меня есть идея, господин Гейер. Те, кто окопался на противоположном берегу реки — это же бельгийцы. Они говорят в принципе на том же языке, что и крестьяне из этой деревни. Возможно, у тех бельгийских солдат здесь даже есть подружки. Вы же знаете, как ведут себя солдаты. Особенно если границей служит всего лишь вода…

— К чему вы клоните? — нахмурился Гейер.

— Они же не будут стрелять в сельских жителей, верно ведь? — сверкнув глазами, бросил Шварц и быстро объяснил свой план.

— Великолепно! — воскликнул Гейер, — это отличная мысль, Шварц! — Он с энтузиазмом похлопал его по спине. — Конечно, это сработает!

— Но, командир, — возмутился фон Доденбург, — ведь это же гражданские жители. Вы не можете… — он замолчал, не в силах найти верные слова, чтобы выразить свое негодование.

Стервятник холодно посмотрел на него.

— Мой дорогой фон Доденбург, вы проявляете излишнюю щепетильность, совершенно недопустимую для офицера СС! Разве вы не понимаете, что за нашей спиной выстроилась вся наша армия, а за ней — вся нация из восьмидесяти миллионов душ? Неужели перед лицом этой силы имеет значение жизнь нескольких гражданских лиц?

Гейер не оставил фон Доденбургу времени для дальнейших возражений.

— Шевелитесь! — резко крикнул он. — Пошли! Время уходит! — Он вскочил на ноги и загрохотал по платформе, спускаясь по каменным ступенькам. Солнце за их спиной уже высоко поднялось над горизонтом, кроваво-красное и зловещее, как предзнаменование грядущего кровопролития.

Глава вторая

По обоим берегам реки установилась давящая тишина. Эсэсовцы с мрачным видом погнали перепуганную группу мирных голландских жителей к лодкам.

Толстый сержант голландской таможенной службы сначала помогал бойцам «Вотана». Он даже доверительно сказал им, что как член голландского фашистского Движения он «сочувствовал» Германии. Но затем, когда толстяк понял, что ему придется плыть вместе с остальными, то упал на колени в грязь прямо на речном берегу и, умоляюще протянув к ним руки, зарыдал так, что слезы ручьем потекли по его жирному лицу. Он умолял немцев позволить ему уйти.

Высокий худой мальчишка, которому нельзя было дать больше шестнадцати лет, стоявший вместе с остальными испуганными голландцами, презрительно плюнул в его сторону и сказал на хорошем немецком языке:

— Хорошего же помощничка вы себе подыскали!

Унтерштурмфюрер Шварц сильно ударил мальчика по лицу.

— Закрой свою грязную пасть, — закричал он.

Испуганных гражданских быстро распихали по лодкам, приказав им взяться за весла. Позади них, там, где они наверняка были в безопасности, сели несколько эсэсовцев. Гейер, который расставил половину роты на отмелях позади лодок, посмотрел на фон Доденбурга.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, командир, — бросил фон Доденбург. Где-то глубоко в недрах его мозга послышался тихий протестующий голос, но он заставил себя не слушать его. Когда в последующие годы он начал обращать на него внимание, было уже слишком поздно…

— Отлично. Тогда начинаем двигаться, — распорядился Стервятник.

Фон Доденбург передал его приказ бойцам «Вотана».

Первая лодка отошла от берега. Немедленно полудюжина эсэсовцев, повесив на шею связанные между собой веревочкой сапоги и держа автоматы и винтовки в правой руке высоко над водой, скользнула в воду и, ухватившись левыми руками за борта лодки по обеим ее сторонам, двинулась через реку вместе с ней.

Одно за другим суденышки уходили на противоположный берег. Фон Доденбург командовал правым крылом, а Шварц, автор плана, — левым. Не было слышно ничего, кроме плеска весел и скрипа ржавых уключин. Вдалеке слышался низкий грохот артиллерии — вездесущий музыкальный фон войны.

Фон Доденбург плыл вместе со всеми. Его взгляд упирался в противоположный берег. Эсэсовцы не издавали ни одного лишнего всплеска, ни одного лишнего звука. Возможно, план Шварца и мог бы сработать без кровопролития. Они уже находились на середине реки, и оберштурмфюрер четко различал каждую деталь приближающегося противоположного берега — влажную полосу грязного песка и земли, ржавые нити колючей проволоки и напряженные лица бельгийских солдат, которые подползли поближе к берегу, чтобы отразить это странное вторжение.

Внезапно в небо взлетела красная ракета и на мгновение зависла над рекой. Когда она зашипела, погружаясь в воду, бельгийский офицер в сверкающих сапогах для верховой езды поднялся с травы, и, сложив ладони лодочкой и прижав их ко рту,прокричал:

— Terug[34]!

Сидевшие в лодке голландцы немедленно прекратили грести.

— Лейтенант, — завопил жирный сержант таможенной службы, обращаясь к фон Доденбургу, — они будут стрелять. Вернитесь назад, пожалуйста!

— Продолжайте грести! — проревел фон Доденбург. — Солдаты, следите, чтобы они не останавливались!

Немецких солдат, сидевших в лодках позади мирных голландцев, не нужно было дополнительно ни в чем убеждать. С каждым новым метром они все ближе приближались к противоположному берегу — а значит, к безопасности. Они угрожающе уткнули дула своих винтовок в спины испуганных голландских мужчин и женщин, и лодки снова поплыли.