Бастион: война уже началась - [90]
А далее все было как гром средь ясного неба. Не назвав себя, человек заработал руками. Будто мельница включилась. Искорка ли в глазах проскочила? Нога ли мелькнула? Не сообразишь… Охранники дружно попадали. Стремительно, не успев осознать в своей жизни самого главного.
– Гулька! – взвизгнула по тылам Динка.
Услыхала знакомые нотки, выскользнула из расщелины – и потикала.
Куда, идиотка!.. Совсем рехнулась?.. Он похолодел. Но потом прикинул – голос знакомый. Слышал, видел… «Что-то я не доезжаю, – подумал он, – это положительный герой или отрицательный? И умирает больно часто. И скользкий какой-то… И что, черт возьми, у них там с Динкой было?!»
Бросил взгляд на сараюшки – тишина. На бабские визги не реагируем, парни? Выбрался из-под наката и, держа автомат над головой, взошел вслед за Динкой на мост. Не стреляй, паренек, свои, русские идут…
Кто сказал, что наша жизнь – не храм Мельпомены со всеми его атрибутами? Роли гибнут – актеры остаются. Декорации меняются с ошеломительной частотой. Сцена чередует сцену. И сама ты – отнюдь не в бенуаре… Что меня вынесло? Какая сила подбросила в воздух и вырвала из расщелины?.. Жар из головы ударил по ногам, гремя по бревнам, я влетела на мост, но дальше завод моторчика иссяк (плохой моторчик), ноги подкосились – я вцепилась в холодное ограждение, стала задыхаться. Астения и жар – какая глыбища в теле…
– Гулька, живой, Искариотушка…
– Ха, – сказал Гулька, хватая меня за руку. – Ситуация. Куда фига – туда дым. А ты молодец, Динка. Настоящая каменная баба.
– Ах ты хлюст… Ты живой… Ты опять живой… – бормотала я, пребывая на грани беспамятства.
– Пойдем, пойдем… Не тронули меня ваши ужастики, не тронули… – залопотал Гулька и потянул меня с моста. Где-то на горизонте возник Туманов… Что он делал? Почему держал автомат над головой? Я уже вообще никуда не въезжала… – Но что пережил – не описать, – продолжал Гулька. – Представляешь – постояли, попялились и дальше побежали. Не тронули. Вас они хотели… Ты можешь в такое поверить? Во вопросец, да?.. А ну, резво, говорю, ты, неживая, переставляй ноги…
Туманов не успел ничего возвестить. Ни здрасьте, ни по морде… Началось новое безумие. Из какой-то сараюшки, притулившейся под склоном, показалось что-то черное. Блеснуло пламя… По нам открыли огонь!.. Гулька глухо охнул, замахал руками, будто раненая птица, пытающаяся взлететь. Туманов споткнулся, выронил автомат… Мы упали все вместе. Разом. Точно сговорились. Я – чуть позже. Руки еще цеплялись за перила, но перила падали вместе со мной… Однако я помнила еще какой-то урывок из последующих событий. Глаза мои, в отличие от мозгов, были распахнуты, а уловители раздражения – развернуты. Запечатлела… С горы посыпались люди. Черные букашки. Много, не считала. Поболе десятка. Как черти одинаковые из табакерки. Кто-то побежал к мосту, другие ворвались в сараюшку, топча упавшего.
Я заорала, как ненормальная…
О святые мои мученики… Я помню это трудное мгновенье. Я тряслась, как флагшток на рее, голову бросало из огня в полымя, рвало на части. Клянусь – предложи мне в тот момент отличить тамбур от тамбурина, а начало матанализа от конца света, я бы умерла, а не отличила. В голове росла дыра похлеще озоновой. Кто-то поднял меня на руки, понес. Я еще трепетала раненой газелью, повизгивала, качала права – но уже так, из чистой проформы. Для поддержания имиджа, так сказать, не для эффекта. И совсем напрасно. Вы б, газели, не галдели…
– Ах ты Пигмалион уетый, достукалась… – восхищенно произнес кто-то со стороны знакомым голосом. Но не Гулькиным, могу поручиться.
Потом был черный провал, из которого я выбиралась неделями, а все это время надо мной висел борзой мужичина с луженой глоткой и вместо того, чтобы молчать, все орал какие-то первомайские лозунги о коренном переделе мира, о необходимости коего потом так долго говорили люди в белых халатах, но я их уже не слушала… Когда я очнулась, все разом умолкло. Вериги опали. Я лежала в грязной дощатой сараюшке. Подо мной была брезентовая подстилка, которая тоскливо поскрипывала. На гнилом перекрытии болтался переносный фонарь.
– Что со мной? – прошептала я, приподнимаясь.
– У вас был жар, вам дали лекарство, – произнес кто-то в голове. – Не волнуйтесь, маленькая инъекция. Это сильнодействующее средство, от него вам станет легче.
О бог-отец… Опять уколы. Некто рукастый отвинтил крышку термоса, плеснул в пластмассовую чашку-раскладушку. Протянул.
– Выпейте.
Я заглянула на дно. На дне темной горкой лежали чаинки – совковый вариант заварки. Брандахлыст какой-то. Я выпила, ни о чем не думая, не сожалея. Жидкость была теплой – не горячей. Похожей на чай, но без сахара. Вприглядку. Кружка уплыла из рук, утвердясь на деревянной чурке. Я навела резкость. Поверх чурки, помимо кружки, стоял металлический предмет, похожий или на рацию, или на камеру обскуру. «Нет, это пейджер», – почему-то подумала я. А под предметом лежал обрывок старой газеты. В глаза бросилась жирно отпечатанная реклама: «Организация купит гильотину…»
Я подняла голову. Двое в темном и облегающем стояли бок о бок и глазели на меня пристально и задумчиво. Одного из них – подтянутого, с блестящими глазами – я где-то видела. В кино. Даже здесь, на краю вселенной, в темном сарае, под рассеянным светом фонаря, вокруг него витала демоническая аура.
Осень 1941 года. Враг у стен Москвы. Основные предприятия и учреждения эвакуированы в Горький, где формируется новый рубеж обороны. Чтобы посеять панику и помешать выпуску военной продукции, фашисты забрасывают в наш тыл хорошо подготовленных диверсантов. Борьбу с ними ведут части НКВД под командованием майора госбезопасности Василия Ясного. Опытный чекист понимает: мало выявить и уничтожить мелкие группы врага, важнее перехватить стратегическую инициативу. С этой целью Ясный создает специальную группу и начинает вести с фашистами тонкую радиоигру…
Первые месяцы войны. Красная Армия с трудом сдерживает фашистскую армаду, рвущуюся на восток. Мародеры и диверсанты сеют панику уже в самой столице. Бойцы СМЕРШа работают на пределе сил. В их числе бывший учитель, а теперь оперативный сотрудник Сергей Лукьянов. Привыкший воевать еще с Гражданской, он все время рвется на фронт. Но на передовой его ждет серьезное испытание. В ходе одной из операций Лукьянов сталкивается со своим бывшим учеником, ставшим к тому времени безжалостным карателем и немецким агентом…
Бывший снайпер-афганец, он же бывший зэк по кличке Жиган, а ныне бизнесмен Константин Панфилов, даже не предполагал, что он встанет на пути наркодельцов, уголовников и «азербайджанской мафии». Эти люди понимают лишь один язык — язык силы, но им-то Жиган владеет хорошо. Тяжко только то, что в числе его врагов оказались и бывшие однополчане. Но Жиган не привык отступать...
Конец Великой Отечественной войны. На Западной Украине орудуют банды оголтелых националистов. Направляемые немецкими спецслужбами, они уничтожают мирное население, жгут дома, рыщут по лесам в поиске партизан. Активнее других действует шайка ярого бандеровца по кличке Дантист. Непримиримый враг советской власти, он воюет с ней всю свою жизнь. На ликвидацию опасного врага направляется отряд капитана Ивана Вильковского. Оперативник понимает, что в открытую Дантиста не взять. Тогда он разрабатывает операцию, в которой в качестве наживки решает использовать одного из близких соратников бандита…
Этому автору по силам любой жанр: жесткий боевик и военные приключения, захватывающий детектив и криминальная драма. Совокупный тираж книг С. Зверева составляет более 6 миллионов экземпляров. Его имя – неизменный знак качества каждой новой книги. Июль 1941 года. Бронированная армада вермахта рвется на восток. Красная Армия из последних сил сдерживает натиск врага. В числе тех, кто умело бьет фашистов, экипаж Т‐34 младшего лейтенанта Алексея Соколова. Танкистам поручено возглавить рейд в тыл противника. Там, в окружении, сражаются остатки корпуса генерала Казакова.
Спецназовец Костя Панфилов поистине прошел круги ада – сначала в Афгане, а потом в родных лагерях и тюрьмах. Он выдержал все и даже заслужил лихую кличку Жиган. Но в родном городе, куда он вернулся, царят все те же, хорошо известные ему волчьи законы – торговцы наркотой и рэкетиры держат людей в страхе. Они со всей охотой готовы принять в свои ряды отчаянного и бесстрашного парня. Но Жиган выбирает свой путь, и на этом пути его ждут испытания покруче тех, что выпадали ему раньше.
Террористы устроили взрыв в центре Москвы. А в «Центр Антитеррора» позвонил человек, назвавший себя «Ч», и предупредил, что вскоре то же самое повторится на «Рижской». Когда его слова подтвердились, террорист потребовал пятьсот миллионов долларов, угрожая устроить в Москве кровавую бойню. Но не успели банковские машины доехать до места встречи, как «Ч» захватил торговый центр «Гипер-Максима» и выставил новые, гораздо более крутые условия… Вся надежда на бывшего морпеха подполковника Владимира Мокрушина, агента экстра-класса по имени Рейндж.
В Ялте объявился маньяк-потрошитель, наводящий ужас на все Южное побережье Крыма. Цель его страшной охоты исключительно молодые красивые девушки. Следов маньяк не оставляет, и украинская милиция никак не может выйти на него. Никто знает, сколько бы еще длился этот кошмар.…Но тут в Ялту на отдых приехала компания молодых людей из России. Это двое бывших десантников Илья и Дмитрий и красавица Оксана. Именно ее маньяк выбрал в качестве очередной жертвы. Знал бы убийца, с кем связался, – бежал бы от Оксаны со всех ног.
О попытке террористов похитить командира ракетной дивизии с целью начала политического торга.
Скоростное судно у берегов Крыма ждет, когда чеченские боевики доставят на его борт дудаевский архив. Секреты этого архива могут обернуться большой кровью. Прольется ли она, зависит от того, в чьи руки попадет архив — в руки федералов или в руки тех, кого кровь только радует. В схватке за архив без крови не обойтись, морпех Виктор Савченко знает это точно. Федералы никого щадить не намерены — ни в горах, ни на воде, ни в воздухе. Боевики тоже драться умеют. И это Виктор испытал на себе. Так что слово за удачей, скупой удачей морского десантника…
В своей квартире убит коммерсант.На двери комнаты, где найден труп, обнаружен окровавленный отпечаток пальца. По этому отпечатку милиция легко устанавливает и арестовывает подозреваемого. Им оказывается человек, который много лет назад сидел в тюрьме – причем попал туда не без помощи убитого.Казалось бы, все просто, и дело можно передавать в суд.Однако подполковник питерского РУОПа Павел Орлов полагает, что все намного сложнее…
Всемогущий Орден – тайная организация российских коррупционеров – наконец-то победил своих заклятых врагов из «Бастиона». Он физически устранил оппозиционных лидеров и посадил в президентское кресло своего человека. Теперь в планах Ордена – контроль над западными политиками и финансистами. А там недалеко до полного контроля над планетой, ее финансами и природными ресурсами. Но генералы Ордена не учли одного: лучший боевик «Бастиона» Павел Туманов не сломлен и готов бороться до конца…
Роман известного белорусского писателя Николая Ивановича Чергинца о судьбе двух друзей, спецназовцев-десантников, командиров рот спецбатальона ГРУ, которые в 1995 году выполняли секретное задание в Чечне, и о том, как сложилась их жизнь в наши дни.
Не стерпев несправедливости со стороны начальства, капитан Матвей Кораблев уволился из спецназа ГРУ. Оставшись без работы, бывший офицер перебивается случайными заработками. Но тут случай сводит его с некоей Надеждой Валерьевной, у которой при загадочных обстоятельствах пропала дочь Екатерина, владелица крупной компании. По просьбе Надежды Валерьевны Кораблев берется отыскать молодую женщину. Вот тут-то и пригодились его навыки работы в спецназе ГРУ – ситуация вдруг вышла из-под контроля и стала почти что боевой…
Жена спецназовца Евгения Таранова написала разоблачительную статью о местных криминальных авторитетах, за что была жестоко наказана. По указанию бандитов ее похитили, изнасиловали и «посадили» на героин. Таранов был вне себя от горя и ярости. Он нашел одного из авторитетов и безжалостно расправился с ним. А вот остальным отомстить не успел. Спецназовца арестовали, осудили за убийство и отправили на долгие годы в колонию строгого режима. В день вынесения приговора Евгений Таранов поклялся, что ни одному из подонков, разрушивших его жизнь, не удастся уйти от возмездия.