Басилевс - [48]

Сегодня Скилур одет был просто: белая рубаха с вышивкой красными и черными нитками, синие штаны из тонкой шелковистой ткани наподобие шаровар, ниспадающие на сапожки из желтой замши, широкий кожаный пояс без обычных для знатных скифов украшений. Единственным признаком его высокого положения являлась массивная золотая гривна на шее с гравированным изображением Священного Оленя с огромными ветвистыми рогами, лежащими на спине.

Говорил самый старший сын царя, угрюмый чернобородый Зальмоксис, названный отцом в честь своего старого друга, выдающегося военачальника скифов. Он был рожден наложницей и потому не мог претендовать на престол, что его очень угнетало. Зальмоксис был начальником отборного отряда конных катафрактариев, составленного из цвета скифской родовой знати – из так называемых пилофириков[216].

– …Взять Херсонес приступом мы пока не можем. У нас нет больших стенобитных машин. А мощные катапульты и баллисты, построенные мастерами-эллинами, почти все сожжены во время ночной вылазки херсонеситов.

– Тех трусов, что стояли в охранении возле метательных машин, казнить! Всех! – встрял в речь сына царя один из номархов[217], двоюродный брат Скилура.

Зальмоксис вопросительно посмотрел на отца.

– Позор бесчестья, запятнавший их, страшнее самой лютой казни, – сказал Скилур, с осуждением взглянув на номарха. – Этим дело не поправишь. Гоплиты херсонеситов хорошо обучены и очень сильны в пешем бою. При их внезапном нападении, да еще ночью, устоять трудно, если не сказать – невозможно. Нужно учить наших воинов как успешно сражаться с фалангой[218] эллинов.

– Почти вся хора Херсонеса в наших руках. Надо сжечь поля херсонеситов, не дать им возможность собрать урожай. Угнать их стада… – Палак говорил, решительно рубя воздух ладонью. – Окружить город так, чтобы мышь не проскочила незамеченой. Голод заставит херсонеситов открыть ворота!

– Это все равно, что носить воду в решете, – насмешливо сказал Зальмоксис. – Ты, видно, забыл, что у Херсонеса сильный флот, и съестные припасы осажденным доставят морем. Этому помешать мы не в силах.

– У нас есть Посидей! – запальчиво воскликнул Палак. – Победитель сатархов.

– Честь и хвала ему за это, – Зальмоксис был раздражен упрямством брата; он его недолюбливал. – Но одно дело сражаться против легких пиратских миопаронов[219] и бирем, а другое – с триерами эллинов, тем более, что их у херсонеситов гораздо больше, чем у нас.

– Довольно, – Скилур властным жестом остановил разгоряченого Палака, попытавшегося снова вступить в спор с Зальмоксисом. – Вы правы оба. Во-первых, нам нужно усилить флот. Для этого придется заключить союз с таврами. С другой стороны, мы не овладеем хорой Херсонеса и самим городом до тех пор, пока херсонеситам помогает Боспор. Через тайных осведомителей мне стало известно, что царь Перисад шлет морские караваны с оружием и продовольствием в осажденный Херсонес. Кроме того, в Пантикапее набирают новых гоплитов, чтобы усилить гарнизоны столицы и городов Боспора. А это тревожно…

– Царь Перисад осмелится начать с нами войну? – с иронией спросил скептух[220], ведавший казной Скифского государства, седой, как лунь, старик с маленькой круглой головой. – Хе-хе… – вдруг рассмеялся он дребезжащим смешком. – Царь Перисад… Можно ли ждать плодов с дерева без корней? И кто поверит в воинскую отвагу мужа, предпочитающего не бряцанье доспехов и звон мечей на поле брани, а пиршественный стол?

Прозрачные намеки скептуха поняли все. Царь Боспора Перисад V не имел наследников, не отличался воинственным нравом и был весьма пристрастен к вину.

– В твоих словах есть доля правды, – ответил скептуху Скилур. – И все же нам нужно поостеречься боспорцев. Если они ударят в тыл войскам Зальмоксиса, ему придется худо.

– Хе-хе… – снова коротко засмеялся скептух. – Великий царь, выслушай мой совет.

– Говори, – Скилур относился к скептуху с почтением – несмотря на преклонный возраст, казначей был умен, как змея, и хитер, как лис.

– Видно казна Боспора вовсе не так пуста, как утверждает царь Перисад, если находятся средства для помощи Херсонесу. Потому я считаю, что форос, выплачиваемый нам боспорцами чересчур мал, – скептух хитро сощурил выцветшие от старости глаза. – Нужно потребовать дань в двойном размере по сравнению с нынешней.

– Разумно… – сдержанно улыбнулся Скилур. – Пошлем к Перисаду послов.

– Но только после того, как наши гиппотоксоты вытопчут конями пшеницу, взращенную боспорцами, и распугают стада овец и коз, – продолжил скептух, растягивая в ухмылке тонкие губы. – И тогда царю Перисаду, хе-хе, будет не до Херсонеса…

– Решено, – после некоторых раздумий сказал царь скифов. – Палак! Гиппотоксотов поведешь ты. Собирайся. Отправитесь завтра, к вечеру. Воины должны иметь по запасному коню. Главное – внезапность, быстрота, скрытность. С гарнизонами крепостей и больших поместий в бой не ввязывайся. Ты должен промчаться по землям Боспора как степной пожар. Жду тебя в Неаполисе через пятнадцать дней.

– Слушаюсь и повинуюсь, великий царь, – пытаясь сдержать радость, поклонился Палак.

В душе царевич торжествовал: впервые под его командой будет столько воинов, и каких! Наконец он утрет нос Зальмоксису, этому заносчивому выскочке, возомнившему себя великим полководцем.