Башня у моря - [71]

Он сначала просто стоял у двери – то ли еще не отдышался, то ли не мог найти нужных слов.

Наконец ему удалось проговорить:

– Ты меня неправильно поняла.

Я молчала.

– Когда я сказал: «По крайней мере, это не мальчики», я имел в виду, что потерю младенца легче вынести. Потеря ребенка всегда невыносима, но когда малыш перестает быть несмышленым и у тебя с ним связаны годы, а не месяцы драгоценных воспоминаний… Извини, я очень плохо выразил свою мысль.

– Да, плохо, – прошептала я. – Да.

– Но, Маргарет, я тоже был расстроен.

– Конечно, – согласилась я. – Уверена, по-своему ты был расстроен. Но ты никогда не думал, что она выживет. Никто по-настоящему не верил, что она выживет, правда? Знаю, что на меня смотрели как на идиотку, когда я купила куклу и новую коляску.

– Мы все восхищались твоим мужеством. Я убежден, что никто не предполагал…

– Я думала, что она выживет, если я буду покупать ей вещи, – пробормотала я. – С моей стороны это было глупо. – Я подошла к окну. – Хочу, чтобы мальчики поскорей вернулись.

Он подошел ближе. Я обратила внимание, что его рука тряслась, когда он прикасался к моей.

– Может, ты хочешь уехать на время?.. Побыть месяц-другой на Континенте?

– Нет, спасибо, в этом нет нужды. Я не Элеонора и не собираюсь бежать от детей… или от тебя… из-за нервного срыва.

Он ничего не ответил. Молчание затягивалось.

Наконец я сказала:

– Эдвард, прости, я наговорила тебе всякого, но я не смогла сдержаться. Пожалуйста, прости меня.

– Ты пережила потрясение, я понимаю. – Он оперся рукой о комод и переступил с ноги на ногу.

Снова воцарилось молчание.

– Что я могу сделать? – спросил он наконец. – Могу я сделать что-нибудь?

Я осознала, Эдвард спрашивает не только о том, что он может сделать для меня, но и что он может сделать для своих детей.

– Я бы хотела уехать в Вудхаммер, – сказала я. – За городом так красиво весной. И, Эдвард, я хочу, чтобы все дети приехали к нам, а особенно хочу, чтобы ты простил Маделин, чтобы и она приехала и побыла с нами.

– Маделин ни за что не приедет. И Аннабель тоже.

– Они приедут. Маделин захочет увидеть мальчиков, а Аннабель – своих дочерей. Мы можем пригласить их из Нортумберленда. Ты давно видел своих внучек?

– Для тебя это будет слишком большая нагрузка – столько людей.

– Я не буду месяцами скорбеть о Нелл, – возразила я. – Я должна составить план какого-нибудь важного мероприятия и подготовиться к нему. Конечно же! – вдохновленно воскликнула я, представив вдруг, как могу хоть немного загладить мою вину перед ним за мои жестокие слова. – Мы соберем семью, чтобы отпраздновать годовщину нашей свадьбы. Но отпразднуем ее не в Вудхаммере. Мы поедем в Ирландию. Это будет лучший прием из всех, что я устраивала. И мы должны устроить его в Кашельмаре.

Глава 6

1

Мы наконец-то добрались до Кашельмары, до этой неземной красоты, смешанной с воспоминаниями о смерти и разложении, до дикой неземной твердыни Джойс-кантри, где родился Эдвард. Стоял май. Сочная трава зеленела после зимних дождей, от земли исходил чистый, свежий запах, полный обещания. После темных зимних месяцев в Лондоне я почувствовала, как улучшается мое настроение, и, как только мы устроились, я принялась готовиться к семейному приему по случаю годовщины нашей свадьбы.

Первым приехал Патрик. Я не видела его больше года, потому что для него Вудхаммер был закрыт, а я до и после рождения Нелл безвыездно сидела в Лондоне. К моему облегчению, Эдвард отказался от мысли о военной карьере для него, но по-прежнему не хотел наделять сына какой-либо ответственностью. Патрик был вынужден занимать себя целиком и полностью своими художественными делами. Это, естественно, вполне его устраивало, и он время от времени писал мне, сообщая, как счастлив. Я подозревала, что он ничуть не хотел ехать в Кашельмару, но покорно появился неделю спустя после нашего прибытия, и Томас с Дэвидом с радостью набросились на него. Видя, как Патрик рад снова встретиться с ними, я вспомнила о моем проекте женить его. Когда же от Фрэнсиса пришло письмо с фотографией моей племянницы Сары, я не смогла противиться и погрузилась в самые приятные размышления.

Сара… Ей теперь было семнадцать, и, если ее фотография не обманывала, она обещала стать царицей всех будущих балов. Я прежде не видела ее со взрослой прической – со взбитыми волосами, вид у нее был чрезвычайно изысканный. Ее сходство с Фрэнсисом дразнило меня. Она унаследовала его необыкновенную красоту, и я, глядя на фотографию, изнемогала от желания заново открыть племянницу, оставленную в Нью-Йорке семь лет назад. Мое желание увидеть Сару было тем острее, что она напоминала не только Фрэнсиса, но и Бланш, а сестры, к моему горю, больше не было в живых. Прошлым летом я получила весточку с извещением о том, что она умерла во время родов. Это известие повергло меня в скорбь, в особенности еще и потому, что я в то время сама пребывала в панике в связи с моими родами, но Эдвард был так добр – обещал при ближайшей возможности свозить меня в Америку. Впрочем, такая возможность никогда не представится – теперь я это знала. Артрит не позволял ему совершать долгие путешествия, и, как бы я ни хотела увидеть Фрэнсиса и Сару, я понимала, что никогда не смогу оставить Эдварда, даже если он разрешит мне поехать одной.