Башня Тишины - [19]

– Что-то такое я слышал, – нахмурился Солтерис, – но, как мне представляется, это не имеет никакого отношения к убийству Тирле или к открытию Врат в Пустоту!

– Неужели? Ты в этом твердо уверен? – поинтересовалась Герда.

– Честно говоря, я не удивляюсь, что мы не смогли доискаться причин всего этого, – проговорил Антриг, продолжая возиться с веревкой, – ведь этот ваш Сергий Костолом стремится найти человека, а не причину! Если он схватил и сжег на костре пару-тройку ведьм, это еще не означает, что он сумел отыскать то, что представляет опасность для всех нас! Кроме того, Нандихэрроу и другие в Доме Волшебников наверняка знали бы, что тут действует какой-то волшебник-одиночка. В нашем мире и без того полно зла и насилия, что уж нам завозить эту гадость откуда-то еще? Постой, можно тебя побеспокоить? – Он вытянул свои опутанные руки к женщине и предостерегающе взмахнул ими.

– Что ты себе позволяешь! – Герда, сорвав с рук злополучный моток веревки, швырнула его к двери.

– Конечно, я много себе позволяю, – сказал миролюбиво волшебник, – ты же знаешь не хуже меня, что иногда может представлять собой скука! А у меня сейчас немного возможностей подурачиться, я все дни сижу в одиночестве, – и Антриг попытался было встать, чтобы подобрать моток веревки с пола, но епископ сильным движением руки толкнула его обратно в кресло.

– Перестань заниматься ерундой! – сурово сказала она. – Я не шучу! Стоит мне приказать, и…

– Ты не сделаешь этого, – резко заметил Солтерис, – пусть он и считается пленником Святой Церкви, но находится под юрисдикцией Совета Кудесников. Именно поэтому он когда-то принес Совету клятву на верность…

– Ха, клятву, от которой в конце концов сам же и отступился!

– Но разве священник, совершивший грех, лишается из-за этого покровительства Церкви? – живо спросил Солтерис. На какое-то мгновение глаза епископа и архимага встретились. Старик был похож на старого рассерженного лиса, умудренного жизненным опытом, а взгляд Герды напоминал взгляд упрямой свиньи, которую невозможно убедить в чем-либо противоположном ее точке зрения. Но Керис знал, что свинья животное куда более хитрое, чем о нем думают, и потому намного более опасное. А тут, в Башне, Солтерис, как и Антриг, был в ее власти.

– Грех священника касается только самого священника! – тихо ответила женщина. – А вот волшебник, который отступается от данной им клятвы не вмешиваться в естественный ход развития рода человеческого, подвергает опасности не только себя, но и тех, кого он своими недостойными действиями искушает последовать его примеру! Он не только сам представляет опасность, но и делает опасными других людей. Получается, что волшебники не всегда могут контролировать себя!

– А вы все можете себя контролировать? – в тон ей поинтересовался Солтерис. Его загадочно блещущие при свете свечей глаза немигающе смотрели на Герду. – И вообще, вспомни, что если бы не Совет Кудесников, то этим городом правил бы Сураклин, а не ты!

– Но Сураклин был разгромлен армией под предводительством принца!

– Без нашей помощи его армия ничего не смогла бы сделать! Сураклин собирался выждать, пока они зайдут достаточно далеко в эту холмистую местность, чтобы потом попросту вызвать к жизни темные силы земли. Земля разверзлась бы и поглотила всех этих людей! Только наше вмешательство предотвратило это тогда…

Солтерис взволнованно поправил широкие рукава своего просторного одеяния. – Я думаю, у меня есть право сказать, что ждет человека, нарушившего клятву верности данную им Совету Кудесников…

Архимаг внезапно повернулся к Антригу, который невозмутимо пил чай и, казалось, потерял всякий интерес к тем двоим, от кого зависели его жизнь и смерть.

– Послушай, Антриг, – начал архимаг, – скажи мне, в последние недели было какое-нибудь движение через Пустоту?

– Как же, оно должно было быть, если вы там заметили пришельца из другого мира, – аргументы узника башни были неоспоримы. Подняв чашку с чаем на уровень глаз, он задумчиво посмотрел на нее и спросил неожиданно: – Как вы думаете, заклятья, что наложены на Башню, – они что, и на чайные листья тоже воздействуют?

– По-моему, ты мне лжешь, – тихо сказал архимаг, глядя в сторону.

– Послушай, я готов поклясться, – воскликнул удивленный Антриг, – что за последние семь лет я не чувствовал Пустоты. Я ведь изолирован от мира!

Солтерис опустил руки на заваленную бумагами столешницу и долгим изучающим взглядом уставился в закрытые стеклами очков глаза Антрига.

– И все-таки ты лжешь, – сказал он упрямо, – даже не знаю, почему!

– Неужели? – тут их взгляды встретились: взгляд Солтериса, осторожный и испытующий, и Антрига – испуганный. Архимаг перевел глаза на епископа, и внезапно его лицо смягчилось. Он встал и с высоты своего роста поглядел на все еще сидевшего за столом пленника. Залитый каплями воска подсвечник отбрасывал на стены комнаты уродливые тени.

Вдруг Антриг тоже поднялся на ноги.

– Ну что же, Солтерис, – сказал он, – мне было очень приятно поболтать с тобой, но у всех нас есть какие-то дела. – Он с неожиданной поспешностью отодвинул чайник и чашки на угол стола, красноречиво прикрыв всю посуду стопками бумаг.