Башня Повелителя Зверей - [14]

«Не надо было слушать Лару! Надо было послать их за подкреплением, когда след привел нас к этой башне! Я, дурак, виноват: решил, что освободить узников из клеток, пока я отвлекаю охрану — самое простое и безопасная дело. Доотвлекался. Стыд и позор — от дротика с парализатором уклониться не смог».

Между тем алхимик закончил с записями в журнале, поднялся из-за стола, вышел на минуту из комнаты и вернулся с двумя шприцами. Содержание одного из них было прозрачно, зато второй содержал что-то красно-серебристое.

— Ихор[3], — пояснил алхимик. — Замечательный природный энергетик. Жаль только, доставать его очень непросто, даже с моими связями. Впрочем, хватит о моих проблемах, у вас и своих довольно. Поступим сейчас так: я вколю вам антидот, он начнет действовать через три-четыре минуты. Пока вы будете приходить в себя, я вколю Маре энергетик. Он подействует чуть быстрее. Если вы восстановитесь чуть раньше, большая просьба — подождите ее. А я обещаю вам, что она не нападет, пока вы не вернете над собой контроль. Договорились?

Рыцарь, разумеется, не ответил.

Алхимик подошел к Джаю, и, опустившись на одно колено, вколол ему в предплечье шприц. Предварительно протерев место укола ваткой, от которой пахло спиртом.

— Ну вот, — сказал он. — Теперь Мар-р-р-х-х…

Глаза Джая на мгновение вспыхнули серебром, его рука метнулась к горлу алхимика и сдавила его. Тот попытался вырваться, но хватка рыцаря была на удивление цепкой — казалось, всю свою жизнь, все силы, что у него оставались, вложил Джай в нее. Алхимик, выронив шприцы, схватил нуранита за руку, попытался выкрутить ее, потом в отчаянии попытался дотянуться до серебряного кинжала, лежащего так близко… и так далеко. Все было тщетно — хватка не ослабла даже тогда, когда алхимик перестал дышать, перестал вырываться, перестал жить… Джай сжимал его горло до тех пор, пока к нему полностью не вернулась способность управлять своим телом.

— Благодарю, Справедливый! — пробормотал рыцарь, отбрасывая от себя труп алхимика.

Когда Джай взялся за свой серебряный кинжал, химера во сне тихо зачмокала губами.

IX

— Все забываю спросить, а чем таким ты взрывал башню? — поинтересовался сэр Ланс. — Лара сказала, что три верхних этажа были почти начисто снесены.

Они прогуливались на заднем дворе Храма Героев, по площадке, где обычно молодые послушники отрабатывали удары мечом на ростовых соломенных куклах, изображающих различных существ, с которыми они могли столкнуться в будущем на практике. Сейчас тут были только Джай и сэр Ланс — в эту ночь в городе было довольно неспокойное замещение, и почти все нураниты стояли в оцеплении вместе со Стражей.

— Фунтуштерн, судя по всему, понимал, что рано или поздно на его игры с химерами обратят внимание и подготовился к тому, чтобы в случае необходимости быстро избавиться от улик. Он снабдил свой чарогенератор контуром самоликвидации, а саму башню как следует набил очищенным гномьим маслом — бочки с ним в каждой кладовой были. Мне достаточно было опустить один рубильник, и через десять минут там все взлетело на воздух, — ответил Джай, поправляя перевязь, на которой висела его загипсованная рука.

Прошло два дня с тех пор, как он вернулся из башни алхимика. Посвящение Нурану давало его рыцарям, среди всего прочего, способность к ускоренной регенерации, потому от большинства полученных там ран не осталось уже и следа, однако для того, чтобы срослись сломанные кости, все же требовалось время.

— Это он тебе сам рассказал? — прищурился сэр Ланс.

— Почти. Это я прочитал в его лабораторном журнале. Он в нем что-то типа своего дневника вел.

— Где теперь этот журнал?

— Я оставил его в лаборатории. Там было слишком много алхимических формул, и я решил, что этот журнал должен быть уничтожен со всеми инкубаторами, зельями и прочим алхимическим скарбом. Я поступил неправильно, учитель?

— Правильно. Но если бы ты его сохранил, тебе было бы проще оправдаться перед стражей. Я говорил, что вчера утром приходил капитан и хотел тебя допросить? Я сказал ему, что тебе сначала надо оправиться от ран.

— Я не совсем понимаю, почему я должен оправдываться, — нахмурился Джай. — Меня что, в чем-то обвиняют?

— Официально — нет, во всяком случае, пока. Надеюсь, и потом — тоже. А чему ты удивляешься? Убил главу алхимической лаборатории и думаешь, что ни у кого не возникнет вопросов?

— Я убил опасного маньяка и убийцу, который собирался захватить мир с помощью армии химер.

— То же самое я сказал капитану. Но, понимаешь… Фунтуштерн был большой шишкой. Почетный член городского совета, профессор алхимии, декан Объединенной алхимической кафедры, маг из Круга высших магов и все такое. В ратуше у алхимиков сильное лобби. Их-то самих мало кто любит, но без их зелий и маготехники современное общество уже и не представить. И они совершенно не желают, чтобы на них повесили всех собак, у них и так довольно сомнительная репутация. Ратману тоже не нужно, чтобы толпа разгромила Главную алхимическую лабораторию, не говоря уже о том, что с Фунтуштерном они были добрыми приятелями. Так что он дал распоряжение капитану во всем как следует разобраться — а ну как Фунтуштерн был лапочка и симпатяга, а ты его без вины убил? Вот он и пытается разобраться. Башню-то ты взорвал? Взорвал. Вместе со всеми уликами. Несколько обгоревших нечеловеческих тел — этого маловато.