Башня над пропастью - [8]

— Я предлагаю тебе победить, а ты выбираешь несомненное поражение.

— Довольно! — оборвал его Мендарк. — Я не могу сделать этого с моим городом.

Беренет собрал монеты, скатал карту и, не произнеся больше ни слова, удалился.

— Ты принял верное решение, — сказала Таллия. Карандаш Мендарка стукнул по бумаге. Он взглянул на Таллию глазами человека, которого истязают в камере пыток.

— В самом деле? Я только что сдал свой город и свой народ врагу, и, быть может, пострадает больше людей, чем если бы я сжег Иггура. А ради чего?

Мендарк разгуливал по стене на виду у неприятеля и даже не заметил стрелу, порвавшую ему плащ. Таллия бегала за ним, убеждая его укрыться.

Спрятавшись с ним в нише, она затронула другую тему:

— Возможно, Зеркало важнее, чем судьба Туркада. И оно прежде всего принадлежит Тензору.

Мендарк спрятал лицо в ладонях.

— Да, но что он собирается с ним делать? — Стрелы свистели прямо у него над головой, но он не обращал на них внимания. — Пару раз мы даже говорили о поисках Тензора, когда еще были друзьями и у нас была общая цель. Но гибель Шазмака довела его до отчаяния. Ему больше нечего терять, а «честь» для него пустое слово отныне.

— Тем он опаснее, — заметила Таллия.

— Куда он направился? — продолжал Мендарк после паузы. — Мои шпионы ничего не узнали о нем. Как мы сможем найти его в этой неразберихе? Только я противостою ему и гибели.

Таллия обняла Мендарка за плечи:

— Поскольку Совет теперь — это ты, а с Туркадом покончено, нам бы лучше отправиться на поиски Тензора.

— Мы должны его отыскать. Но он так долго был мне другом. Нелегко разорвать эти узы, Таллия.

Неожиданно Таллии в голову пришла одна мысль.

— Лиан тоже исчез.

— Что? — Мендарк не сразу понял, о чем идет речь. — Что?

— Когда мы очнулись вчера в Большом Зале, Лиана там уже не было.

— И никаких следов?

— Ничего…

— Лиан не покинул бы Карану. — Мендарк в сильном волнении расхаживал по крепостной стене. — Это очень плохо! Его увел Тензор? Мне нужно знать.

— Зачем ему нужен летописец?

— Не имею ни малейшего представления.

Булыжник, выпущенный из катапульты, врезался в зубчатый край стены, и Мендарка с Таллией осыпали осколки. Они поспешили нырнуть в укрытие. Мендарк приложил руку к щеке: из пореза начала сочиться кровь. Таллия протянула ему чистую тряпицу, но он оттолкнул руку женщины.

— Это пустяк! Так что ты говорила?

— Помнишь ту ночь, когда прибыл Лиан? К нам его привела уличная девчонка Лилиса — та самая, которую ты так грубо вышвырнул.

— В Туркаде тысячи таких, как она. Что с того?

— Лиан предложил ей серебряный тар, но она отказалась. Сказала, что он ей уже достаточно заплатил. А какая беспризорница откажется от тара?

— У этого летописца есть обаяние, — ворчливо заметил Мендарк, но тем не менее вид у него был заинтригованный.

— Позднее я видела ее на улице. А вчера вечером она слонялась около Большого Зала как раз после того, как ты его покинул. От нее я узнала, что Лиана увел «большой мужчина».

— «Большой мужчина»!Тензор? Думаешь, она следила за ними? Тебе бы надо ее найти. Орстанда знает всех; она отыщет тебе кого-нибудь, кто хорошо знаком с улицей. Милая Орстанда! Что бы я без нее делал? Без нее Совет — пустая скорлупа.

— Есть еще Хенния, — осторожно произнесла Таллия.

— Дзаиняне отмеряют свою преданность так же скупо, как ростовщик — монеты, — сплюнул Мендарк. — Кстати, пойди-ка в казну — поиск может обойтись в пригоршню золотых. — И, внезапно что-то вспомнив, воскликнул: — О Таллия!

Таллия уже уходила.

— Да? — спросила Таллия рассеянно, думая о своем новом задании.

— Я наткнулся на кое-какие вещи Караны, когда сегодня утром разбирал барахло, оставленное Тилланом в моем кабинете. Дневник, нож и какие-то побрякушки.

Таллия вернулась и слушала, приподняв бровь. Конечно, он не испытывает угрызений совести.

— Ну что, они тебе нужны? — резко спросил Мендарк.

— У меня с собой и так много вещей. Карана исчезла. Какое значение теперь имеют эти предметы?

— Они могут понадобиться Лиану.

— Ты имеешь в виду, что он мог бы сделать то, что тебе нужно, в обмен на них, — сказала Таллия. — А ты никогда ничего не делаешь из чистого альтруизма? Ладно, не важно. Где они?

Он сказал, и, выкинув это из головы, Таллия отправилась на поиски Лилисы. Ей назвали имя старого солдата, Бластарда, негодяя и пьяницы, который жил в одной из убогих лачуг, прилепившихся к западному валу Старого Города. Наконец она отыскала его на крепостной стене: положение дел было таково, что даже этот старик выполнял свой долг. Переговорив с офицером, Таллия отозвала Бластарда в сторону.

Старик был одним из тех, кто знает все и всех, так что он сразу же узнал Таллию. Разумеется, он был пьян, но это было его обычное состояние. Если ему что-нибудь известно о Лилисе, она вытянет это из него.

Когда-то Бластард был привлекательным мужчиной, хорошо сложенным, с красиво очерченным чувственным ртом, высокими скулами, благородным лбом и гривой черных волос. Но теперь единственное, что осталось от его былой красоты, — это лоб и поседевшие волосы. Руки шелушились, пальцы были скрюченные, распухший нос — в красных прожилках, губы — серого цвета. Дыхание было зловонным, зубы — гнилые, а руки тряслись, даже когда он положил их на стол. Он боялся Таллии, и в этом не было ничего удивительного. Боялся даже больше, чем неприятеля.