Башня магов - [32]

На счет сердечной чакры это точно. Я вспомнил, как в армии ко мне подошел один деревенский парень и, ткнув двумя пальцами в солнечное сплетение, сказал: — «Ты прослужишь только год, а потом тебя комиссуют из-за тяжелой болезни, от которой ты не оправишься». Так оно и было за исключением того, что я все-таки оправился и был все еще жив. Меня почти комиссовали, но из-за взяточника — начальника терапевтического отделения, меня снова отправили в армию. Начальник продержал меня в госпитале слишком долго, и во время инспекционной проверки меня выгнали в часть. Начальник требовал 1000 рублей для того, чтобы меня комиссовали. Мой отец очень возмущался по этому поводу: — «Чтобы не служить надо 2000 рублей, чтобы служить под Москвой надо 1000 рублей. Ты уже год отслужил, я не дам больше 500 рублей». По тогдашним порядкам, чтобы человека комиссовали необходимо, чтобы он три раза попал в госпиталь с одним и тем же тяжелым заболеванием, либо два раза, но на длительный срок. Я провел в госпитале 4,5 месяца, но начальник оттягивал время подачи моих документов на комиссацию, ждал денег от родителей. А они так и не дали. Пятьсот рублей начальника отделения не устраивали.

На следующий день я пришел к Валентине. Она посадила меня на стул, затем принялась ходить вокруг с зажженной свечой и небольшим тазом с водой, в которую падал раскаленный воск. При этом читала молитву. Через некоторое время я заметил, что ее голос начал дрожать. Я представил, что нахожусь внутри огромной сферы. Валентина ходит вокруг нее, но никак не может попасть внутрь. Она оказалась слишком слабой. Потом я снова начал погружаться в себя, и окружающий мир заволокло туманом. Слова молитвы доносились как бы издалека, словно сквозь толстое стекло. Я был в некой пустоте, где ничего нет. Это странное состояние, но из него не хотелось выходить. Поток мыслей полностью остановился. Это и было тем, что японцы называли Мусин, Мунэн. Но это не было сатори или просветление, вообще ничего не было. Валентина прервала сеанс и стала жаловаться, что я ей не хочу помогать. «Возможно, что вы одно из воплощений Будды, сильный маг» — сказала она. — «Но если вы не будете стремиться выйти из этого состояния, то я вряд ли смогу вам помочь». После сеанса она рассказала мне о своем учителе — отце Серафиме. До монашества этот человек служил в Афганистане, потерял обе ноги, после чего его бросила жена. Серафиму было очень тяжело, даже хотел покончить жизнь самоубийством. Но нашел в себе силы не делать этого, нашел утешение в вере, постригся в монахи, принял сан. Неожиданно в нем открылся дар целительства. Сейчас отец Серафим живет в Болгарии. Валентина показала мне фотографии, где она с отцом Серафимом находятся в храме во время службы. Отец Серафим оказался крепким подтянутым мужчиной с небольшой жесткой бородой и удивительно добрыми глазами. В то же самое время от фотографии исходило что-то тяжелое. Оно как бы давило на меня. Такая двойственность показалась странной. По дороге домой я размышлял над словами Валентины. Мне был несколько непонятен смысл ее слов об одном из воплощений Будды. Это, конечно, лестно, когда тебя называют столь высокой личностью, но что теперь с этим делать? Валентина сказала еще одну интересную вещь. Она сказала: — «Вам следует больше молиться за других, чем за себя, ибо вы имеете великую силу, при помощи которой можете причинить вред, а можете творить добро». Честно говоря, меня больше интересовали мои проблемы, чем проблемы других. Как теперь поступить? И снова Будда. Хорошо ли это — вдруг почувствовать себя им, или оказаться им? Если следовать Валентине, то получается, что накануне моей поездки в Израиль, БГ пропел пророческие слова: — «По Голгофе бродит Будда и кричит — Аллах Акбар!» Я еще тогда подумал, что остается только найти Будду. Получается, что он нашелся. Когда я бродил по Голгофе, муэдзин с минарета пел «Аллах Акбар». Удивительное совпадение. Вот только снова непонятно, что со всем этим делать?

Следующий сеанс прошел гораздо легче. После него я обнаружил, что кокон исчез, и мир снова воспринимается напрямую. Я разрешил проблему, потому не пошел на последний сеанс. В последствии, когда я рассказал об этом Bendgavazu, он сказал следующее: — «Валентина хотела взять тебя под контроль, управлять тобой, но у нее ничего не получилось. Ты оказался намного сильнее ее». Вот это здорово. Оказывается вместо того, чтобы помочь, меня пытались использовать. «Знаем мы, этот центр» — сказала Василиса — жена Bendgavaza. — «Оттуда много людей к нам приходило, чтобы избавиться от последствий ихнего «лечения». Ну, тебя и угораздило. Неужели ты не понял, что все это, чтобы с народа деньги содрать? Может ли тебя лечить тот, кто гораздо слабее тебя по энергетике? А мне сейчас все это дерьмо из тебя вычищать придется».

Май 1999 года. Тренировка подходит к концу. Меня заносит на поворотах. В преподавательском порыве, менторским тоном говорю Учителю: — «Ну, ты еще молодой. Сколько тебе? 18–20 лет? Вот будешь немного постарше — поймешь». Он как-то странно на меня смотрит, а потом говорит: — «Мне 43». Немая сцена. За два года нашего знакомства он слегка поправился и теперь одно плечо выше другого не больше 3 см. «Как же так» — говорю я — «Когда мы познакомились вы выглядели на 16–18 лет, не больше». «Я могу принимать вид человека молодого возраста, а могу выглядеть и старше своего возраста» — говорит Учитель. — «Есть специальные техники. Помимо этого я воздействую на психику человека и, он видит лишь то, что я хочу ему показать». Немая сцена продолжается. «Я занимался вин-чун у одного мастера, который к нам приезжал и много лет обучал здесь, потом изучал тайцзи-цюань у старшего ученика мастера Лю Гаомина. По крайней мере, так утверждает этот человек. Я передам вам видеокассету с записью мастера. Она вам поможет. А еще я обучался цигуну у Ражева Юрия Александровича. Я дам вам кое-что про него почитать. Это автобиографическая повесть». «Вот так, так» — сказал я. — «Выходит, я обучал учителя?» «Какая разница» — ответил он — «Форма обучения может быть разной. Обучая другого, учишься сам. До учителя мне еще далеко. К тому же вы действительно мне помогли. Ваши упражнения в сочетании с моими знаниями, помогли мне выправить позвоночник. За это я вам очень благодарен. Да и тайцзи-цюанем я давно не занимался, так что вы помогли мне прояснить некоторые неясные моменты». Все, что сказал Учитель, требовало осмысления. Мы продолжали наши занятия, но на следующей тренировке после признания Учителя, я попросил у него прощение за то, что иногда был груб в отношении него и что не понимал, что на самом деле обучают меня, а не я обучаю. «Ничего страшного» — ответил Учитель — «Видели бы вы меня молодым. Я тогда был очень горячий и всегда кидался в драку, если что было не по мне».