Башня из грязи и веток - [9]

Шэй поднял руку, заслоняя свет, проникавший в дыру… и мысленно очутился в заляпанной сажей комнате, кашляя, что-то крича и едва держась на дрожащих ногах. «Лена, Лена, сестрёнка». Что же он тогда кричал?

Он повернулся к Бриэль:

– Истина не всегда взрывоопасна, зато всегда легко воспламеняется. Знаете, кто это сказал?

– Что, простите?

– Кто осматривал это место?

– Люди Патрика.

– И они сказали вам, что тут произошёл взрыв?

Края дыры были вогнуты, словно что-то втянуло их внутрь.

Следы радости исчезли с лица Бриэль. Она изучающе посмотрела, но не на дыру, а на Шэя:

– Что вы хотите сказать?

– Мы можем взглянуть вон на то устройство дракири?

– Конечно, – коротко сказала она.

«Она нервничает… или раздражена на меня?»

Выше по лестнице разливалось болото лиловой дымки. По колено в ней группа рабочих кружила около похожей на яйцо штуковины, доходившей им до пояса, в длину сантиметров сто – сто тридцать. Устройство дракири мерцало, словно его окунули в какой-то причудливый, потусторонний фосфор.

Когда они приблизились к группе, один из рабочих – лысеющий мужчина с глазами печального лабрадора – поднял голову.

– Значит вы, господа, используете «тюльпаны»? – Шэй кивнул в сторону лилового свечения.

– Оно совсем не похоже на тюльпан, – сказала Бриэль.

– По-моему, похоже.

– Мы используем антигравитационные свойства устройств, чтобы снизить нагрузку на некоторые части конструкции, – сказала она. – Так строить быстрее.

– Покажите мне, как вы с ним работаете, – сказал Шэй.

Мужчина с глазами лабрадора склонил голову набок.

– Ну, кто-то один вращает кран, чтобы оно повисло в воздухе, и тянет за рычаг, чтобы стабилизировать его, если…

– Кто-то – это кто?

– В нашей бригаде с этой штуковиной обычно работает Майкл. Он сейчас двумя этажами ниже, я могу…

– Я хочу посмотреть, как вы это делаете.

– Я…

– Вас ведь учили, как обращаться с этими устройствами, верно?

Бриэль сказала:

– Все наши бригады прошли полный инструктаж.

– Просто у Майкла больше опыта, – сказал рабочий-лабрадор.

– А что, если он заболеет? И вы не сможете дождаться его, потому что будут поджимать сроки? Я хочу посмотреть, как вы это делаете.

Тот скосил глаза на Бриэль, и она кивнула – медленно.

– Конечно, если вы не возражаете, миледи, – сказал Шэй.

Она лишь снова кивнула.

Со сжатыми кулаками и напрягшимися под льняной рубахой мускулами, рабочий подошёл к Шэю, словно идя на эшафот.

Шэй вспомнил девочку из толпы, розовое платьице, и сердце ёкнуло, но ему был нужен испытуемый.

– Пожалуйста, включите устройство.

Мужчина уставился на рычаг и на кран, явно колеблясь.

– Не бойтесь.

– Тебе нужно… – начала Бриэль.

– Не мешайте ему.

Рабочий вытер ладони о штаны, взялся обеими руками за кран, сжал и разжал пальцы.

Заскрипел металл, и «тюльпан» запел – сначала раздался свист, а затем голос окреп, стал глубже, приобрёл новые оттенки. Шэй мотнул головой, пытаясь побороть воспоминание о серых стенах, пятнах сажи, стульях с искорёженными ножками. «Проклятье, не сейчас, только не сейчас». Левый край устройства приподнялся над полом, и он краем глаза увидел, как остальные отступили подальше.

– Всё хорошо, продолжайте.

Рабочий остановил вращение и одной рукой ухватился за рычаг. Второй рукой, белыми от натуги пальцами, он всё ещё держался за кран.

В лиловое сияние упали капли – пот, но Шэй точно не знал, чей.

– Думаю, я его стабилизировал, – произнёс дрожащий голос.

Песнь выровнялась, стала глуше, загудела.

– Разве он не… – откуда-то издалека сказала Бриэль.

Одним концом устройство всё ещё касалось пола; оно было похоже на огромную перьевую ручку в невидимой руке.

– Продолжайте.

Тонкие пальцы снова легли на кран: десять градусов, двадцать, сорок пять.

Полная остановка. «Тюльпан» затрясся.

– Что будете делать дальше? – спросил Шэй.

– Я не знаю.

– Он всё ещё на земле.

– Я должен его стабилизировать.

– Вы уже это сделали.

– Значит, нужно повернуть вентиль. – Глаза умоляли: «Отпустите меня».

– Так чего же вы ждёте?

Рабочий снова разжал и сжал пальцы и расставил ноги пошире, словно пытаясь сохранить равновесие. На этот раз он крутил медленнее: три градуса, два, один.

Металл застонал, и Шэй произнёс:

– Достаточно.

Мужчина уронил руки, тяжело дыша, как атлет, только что пересёкший финишную черту. Шэй раскрутил вентиль, пока тот не щёлкнул и напев не стих. «Тюльпан» опустился, и парящий конец мягко ударился о пол.

Стараясь скрыть свою собственную одышку, он повернулся к остальным:

– Ещё десять градусов, и эта штуковина бы схлопнулась. Полагаю, вы никогда подобного не видели, что хорошо, но я могу вам это описать. Устройство затягивает в себя всё в радиусе пятнадцати метров. Всё. Дерево, металл. Каменные стены. Людей. Само себя. Перемалывает всё и оставляет за собой искорёженные останки.

Он взглянул на рабочего с глазами лабрадора и впервые по-настоящему разглядел его: штаны с мешковатыми коленями, наивные глаза, ёршик рыжих волос. Мокрые пятна под мышками – свидетельство тех мук, которым его подверг Шэй. Он хотел сказать: «Мне жаль», – но затем подумал: «Лучшим извинением будет, если я всё исправлю».

– Миледи, – сказал он Бриэль. – С этой секунды к «тюльпанам» должны подпускать только опытный персонал.