Басаврюк ХХ - [15]
Село, конечно, сгорело дотла. А ночью над монастырем зарево на полнеба снялась. Солнце уже высоко стояло, как на пути из монастыря гайдамаки появились. Крестьяне край дороги, сняв шапки, стояли, а гайдамаки мимо них не спеша проехали — только пыль завилась.
Долго еще никто из общины до монастыря отправиться не решался, а как войт с писарем там побывали первые, то три дня водку молча пили, а на четвертый день вещали о ставок, покойниками до отказа запруженный, и пепелище с попаленими мертвецами.
Так жахно Петр Скиба за своего брата душу отвел. Ну а как Москва пути погромила, пришла к селу слух, что атамана Резуна вместе с Иваном Гонтой этот проклятый генерал Кречетников ляхам выдал, и принял Павел Скиба в святой Кодне смерть лютую, никоим стоном поляков и жидов не веселивши.
Еще через год вернулась Гелена — как ходила, то глаза выплаканы не уничтожала, одежда черный жалобный носила, все Богу молилась. Крестьяне тогда уже кости человеческие возле руин монастырских похоронили. Гелена приказала часовню возле кладбища свести и там до смерти своей молилась и плакала — и за отца, и за Карпа, и по батюшке, и Павла, и за всех, жахну принявших смерть. Дальше уже сыновья господина Мартина из Варшавы вернулись и взялись за хозяйство. А на руины монастырские, и к той страшной дубравы, прозванной «Чернецьким лесом», ходить люди боялись через переводы жуткие, но о них другой язык будет».
16 Дневник (продолжение)
20 мая. Переписал легенду о «Чернецкий лес» и отправил в Берлин профессору. Чувствую, как прошлое моего рода постепенно привлекает меня, история этого края иногда кажется бесконечной пропастью, которая втягивает в себя и заставляет подчиняться своим законам будь-кого, кто имеет к ней кого-какое отношение.
Здравый смысл подсказывает одно: беги отсюда, беги туда, где цивилизация и культура смогли превратить прошлое на музейный экспонат, оторванный от университетов и теорий, повседневной жизни и ландшафта, туда, где за грехи предков не расплачиваются бесконечные поколения потомков. И в то же время мысль о том, что на самом деле ни одна цивилизация не освободила человека от власти прошлого, делает жизнь невыносимой.
Утром я снова путешествовал верхом в окрестностях имения. Неожиданно понял, что направляюсь конем к дому старого Порецького. Встретил он меня очень гостеприимно. Удалось ближе познакомиться с его внучкой. Наталена оказалась не такой уж и хуторскою дикаркой. Она учится в киевской гимназии (даже не польской), и имеет достаточно острый ум. Если добавить, что ее внешность сочетает в себе первоначальную свежесть и очарование местной природы, то можно понять мое увлечение. У нас уже есть своя тайна — собираемся вместе побывать на месте бывшего монастыря.
21 мая. Финансовое положение хозяйства значительно ухудшилось. К тому же добавилось исчезновения нашего эконома, который с деньгами для выплаты долгов земельном банке отправился в город и не вернулся. Обеспокоенный отец вызвал полицию, но те сразу заявили, что случился обычный случай побега с доверенными деньгами. Эконом служил у отца в течение тридцати лет и пользовался абсолютным доверием. Трудно поверить, что он совершил такой поступок, хотя ограбление в этих краях не случаются.
23 мая. Сегодня мы с панной Наталеною отправились к месту, где согласно легенде находились остатки монастыря. Для крестьян этот лес и сейчас полон ужасных тайн и населенный душами замученных там людей. Мы встретились с очаровательной барышней в условленном месте. Она, как всегда, была одета в народный костюм, который ей очень подходит. Ехать надо около десяти верст — я сам управлял коляской, день был замечательный, присутствие красивой девушки и приближения к древней тайне образовывали довольно романтическую атмосферу. Вскоре мы свернули на путь, который направлялся к нашей цели. Путь был густо заросший деревьями и едва проявлялся. Через несколько верст я решил привязать лошадь к дереву и мы отправились пешком. Чем дальше деревья становились гуще, а тропа уже. Наталена шла за мной, но чувствовалось, что она немного боится. Наконец мы вышли к полуразрушенных стен. Иногда мне приходилось, ассистирующих профессору, участвовать в археологических раскопках старинных немецких замков и крепостей, и поэтому я довольно быстро смог определить, что стена, протянутая между деревьев на несколько сот метров, была разрушена временем и корнями. Мы прошли сквозь провал в стене, и перед нами открылась картина, которая и через сто пятьдесят лет вызывала ужас. Посредине двора торчали остатки обгоревших черных стен хозяйственных зданий, далее мрачно возвышался остов сожженного храма.
Я не сразу почувствовал, как Наталена вцепилась обеими руками за мой локоть. Ее расширенные карие глаза с ужасом смотрели на эти величественные и в то же время зловещие руины. Вдруг сырой холод повеял от разрушенного храма. Чувство опасности пронзило меня насквозь, я понял, что мне хочется войти в этих стен. Я посмотрел на Наталену. Она дрожала. Несколько минут мы стояли молча, не в силах подвинуться с места. Небо быстро серело, хотя была довольно утренняя час. Пронзительное ржание лошади заставил нас вздрогнуть, и мы бросились бежать, спотыкаясь через разбросанные камни. Неожиданно уперлись в стену, где должен был быть выход. Черные стены окружали нас со всех сторон. Наконец мы нашли пролом и углубились в лес. Все перевернулось передо мной. Только неистовое ржание коня указывало путь, куда надо было бежать. Запыхавшиеся и крайне уставшие, мы выскочили на поляну, где был привязан конь с коляской. Он неистово рвался, поднимаясь на дыбы. Я вцепился в поводья и немного охладил его. Через мгновение мы уже неслись дальше от «Чернецкого леса».
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.