Бару Корморан, предательница - [31]

Кердин Фарьер поднес к губам бокал и отхлебнул из него.

– Однажды я поспорил с моим товарищем Исихастом, – изрек он. – Он уверен, что ваша раса изначально неспособна к правлению. Что легкая островная жизнь и культура негигиеничных склонностей сделали вас мягкими и послушными. По его мнению, вы способны заниматься только земледелием и рыболовством, а в свободное время бездумно развлекаться. А еще он утверждал, что вам от рождения предопределено быть слугами, а не хозяевами, – поэтому мы и правим вами.

Бару напряглась.

– А ты?..

– Я поспорил с ним и сказал, что ты предотвратишь мятеж, – улыбнулся он, салютуя ей бокалом. – Но мне пора. У тебя уйма работы. Надеюсь, что мы увидимся в Фалькресте.

– Кто убил Су Олонори?

– Понятия не имею. Но я даже не пробовал выяснить. Наверное… – Кердин Фарьер на миг задержался на пороге. – Думаю, те же бунтовщики, которые явятся сюда, дабы убить тебя, когда ты вплотную приблизишься к заговорщикам и попробуешь остановить их.

* * *

И Кердин Фарьер убрался восвояси. Бару отчаянно – до ломоты в висках – захотелось узнать побольше. Да, она выяснила многое и заполучила информацию о Троне, о Фарьере, об его коллегах, об их испытаниях… Но нераскрытыми остались и другие ужасные тайны. Что на самом деле творилось здесь, в Ордвинне?

Бару погрузилась в размышления. Нет, медлить нельзя. Она уже стала частью секретов и превратилась в винтик правительственного аппарата.

Пришел час схватиться со зверем, пожравшим отца Сальма.

Не предупредив о визите, она отправилась в Погреба – в белой маске и в перчатках. Небрежно взмахнула знаком технократа перед физиономией часового у ворот, оттиснула личную печать в вахтенном журнале. Миновала несколько уровней досмотра и бдительности. И очутилась в стерильном, добела отмытом бетонном коридоре, залитом масляно-желтым светом.

В самом сердце власти Правоблюстителя Зате Явы.

Из камер нормализации доносился перезвон колокольчиков. Возле хирургических кабинетов квартет музыкантов играл на гобоях и лютнях. На стене висела табличка: «ПРОСИМ НЕ МЕШАТЬ УМИРОТВОРЯЮЩЕЙ МУЗЫКЕ».

Бару шагала но крылу кратковременного пребывания.

– Здесь те, кто нуждается в незначительной коррекции, – объяснила сопровождавшая ее чиновница, пухлая фалькрестийка, точная, немногословная, просто-таки воплощение гениальности. – Эта женщина, например.

Худощавая простолюдинка-стахечи, пристегнутая к металлическому креслу, смотрела на обнаженных мужчин, которые приближались к ней, а затем отходили назад. Некоторые – светлокожие, среднего роста, с подчеркнутым легким, на скорую руку нанесенным макияжем – замирали на расстоянии ладони, и в такие моменты звучала негромкая нежная нота. Женщина расслаблялась и тянулась губами к трубке у рта – но ней подавалось некое жидкое снадобье.

Но при приближении других мужчин – смуглых, высоких, более мускулистых или более привлекательных – камера оглашалась резким, невыносимым жужжанием и наполнялась вонью.

– Добровольное согласие на привитие супружеской верности в целях сохранения брака, – говорила чиновница. – Мудро. О ее поведении доложили двое социальных проксиматов пациентки. Ее могли привлечь к ответственности за гедоническую социопатию или врожденную мисконъюгацию.

– Метод?

– Банальная нормализация. Сочетание положительных стимулов с внешними характеристиками мужа. Если это не подействует, перейдем к внедрению нормализующих поведенческих шаблонов, мануальной стимуляции и стерильной конъюгации с заместителем. Крайняя мера – диагноз «врожденный иммоногамический дефект» и стерилизация.

Бару от души порадовалась, что лицо ее скрыто под маской.

– А хирургическое вмешательство? – спросила она, вспомнив о предостережении Аминаты, о той угрозе, от которой сжималось все ее нутро. – Чтобы конъюгация не могла доставлять удовольствие… Такие операции вы выполняете?

Тайн Ху остановилась, посмотрела на Бару в упор и улыбнулась изогнутыми, словно рекурсивный лук, губами. Дыхание ее было ровным, осанка – уверенной, и при том она явно не испытывала отвращения или страха.

Нет, Бару не попадется в ловушку! Бару хладнокровно отбросила прочь возникший перед глазами образ и навязчивые мысли.

Затем чиновница смерила Бару оценивающим взглядом и пошла вперед.

Бару показалось, что за ее глазами блеснули очи самой Зате Явы.

– Сожалею, ваше превосходительство. В крыло соматического вмешательства посетители допускаются только по прямому разрешению правоблюстителя. Но проводимая здесь нормализация поведения не менее важна. Структура ордвиннской семьи требует жестких коррекционных действий. Особенно это касается кровных линий ту майя.

По дороге они миновали камеры ожидания. Первая была полна мужчин и женщин, ожидавших оформления и назначения судей. Обвинения, степень риска, характер ареста были отмечены на специальных ярлыках:

ВЗЯТ НА ОСНОВАНИИ СОЦИАЛЬНО-ГИГИЕНИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ.

ВЗЯТ ПО ДОНЕСЕНИЮ СОЦИАЛЬНОГО ПРОКСИМАТА.

ВЗЯТ НА ОСНОВАНИИ РЕЗУЛЬТАТОВ ТАЙНОЙ ВЫБОРОЧНОЙ ПРОВЕРКИ ЛОЯЛЬНОСТИ.

ВЗЯТ ПО ДОНЕСЕНИЮ СОЦИАЛЬНОГО ПРОКСИМАТА.

ВЗЯТ ПО ДОНЕСЕНИЮ СОЦИАЛЬНОГО ПРОКСИМАТА.

ВЗЯТ ПО ДОНЕСЕНИЮ ВНЕДРЕННОГО ИНФОРМАНТА.

ВЗЯТ КАК ПОДДАВШИЙСЯ КОНТРОЛЬНОМУ СОБЛАЗНЕНИЮ.