Баронет - [5]

— Торжище — это нелегальное поселение, — словно говоря про что-то незначительное, сообщила ушастая собеседница. — Пытались устроиться прямо за внешними воротами, но мы доходчиво объяснили этим… людям, что так делать не нужно. С третьего раза. И обгоревшие завалы заставили самостоятельно убрать. Теперь Торжище располагается в двух километрах к западу по дороге.

— Нелегальность этого Торжища проявляется в том, что его на картах нет? — посетило меня пока ещё смутное озарение. — Название ведь неспроста такое «говорящее», я правильно понимаю?

— Напрямую платят королевским картографам и мытарям, вот и нет, — кивнула в ответ на второй вопрос девушка.

Ага. Ясно-понятно. Можно к гадалке не ходить — я и так теперь знаю, что там увижу.

— Может, нам вообще стороной это место объехать, сразу выйти на тракт? — на всякий случай всё-таки переспросил я. Мало ли…

— Просто не останавливайтесь, и всё.

Ага. Ну спасибо за добрый совет. Что ж. Добро пожаловать в благородные, гражданин Арн!

Глава 1

— Я поеду с тобой!

— Рона, — я взял эльфийку за руку и нежно погладил по запястью. — Помнишь, ты мне сама рассказывала, как в королевствах относятся к эльфам? В лучшем случае как к рабам, а в худшем…

— Надену ошейник, — без тени сомнения перебила меня девушка.

Я непроизвольно поморщился. Рабство на территории государств-монархий тоже было — в смысле, не просто закрепощение крестьян с запретом покидать земли феодала, а «настоящее», хардкорное. В основном такое явление практиковалось в южных землях: вдали от Шрама и его опасностей, среди плодородных чернозёмов, дающих по два урожая в год. Там у благородных было существенно больше средств и возможностей развлекаться по-всякому и гораздо меньше причин отрываться от этого занимательного процесса. Именно южанами была придумана следующая ступень низведения разумного до состояния бесправной вещи и её символ — металлический клёпаный ошейник без замка. К носящим подобный атрибут по умолчанию следовало относиться как к чему-то бездушному — а потому совершенно не беречь. То есть, например, использовать для каторжного труда в шахтах, на земляных работах — ну и так далее, включая, судя по смутным слухам, зачем-то необходимые тамошним магам человеческие жертвоприношения[1].

К счастью, идея с немагическим рабством Белой Церкви, с их любимой риторикой о добровольном и радостном подчинении черни дворянству пришлась совсем не ко двору. Клирики закономерно усмотрели в «изобретении» ошейников попытку «нелицензионного» копирования успехов республики Лид (с которой, сами, разобраться не могли) и моментально полезли наводить свои порядки. Влияния светлых на юге, правда, всё-таки не хватило, чтобы подобную практику пресечь целиком и полностью, но оказалось достаточно, чтобы с ногами влезть в процесс. В итоге, в ошейники преимущественно заковывали только осуждённых преступников и только с санкции святош — этакая полезная для общества альтернатива казни. Исключение допускалось ровно одно: нелюди. Вот их можно было превращать в вещи без оглядки на закон и мораль самостоятельно, и использовать любым способом. Думаю, не нужно уточнять, что ждало в таком рабстве молодых и красивых эльфиек?

Разумеется, эльфы были, мягко говоря, не в восторге от открывающихся перспектив. Те их свободные поселения, что не пожелали пойти под крыло республики, вынуждены были перекочевать к самой границе Шрама и тщательно скрывать своё местоположение. Оттого достать ушастую невольницу было довольно-таки непросто — а, значит, дорого. Опять же, если на юге церковники всё из-за того же недостатка влияния смотрели на развлечения благородных сквозь пальцы, то на севере такой проблемы у Белых не было. Заблудшему чаду могли настойчиво порекомендовать избавится от нечеловека, и даже дровишек для костра привезти прямо на дом — вместе со специалистами по аутодафе. Это не считая того, что ценный приз могли попытаться просто-напросто отбить — причём не обязательно разбойники. Вот и вопрос — оно мне надо?

Фирониэль я, разумеется, смог отговорить. Подозреваю правда, что победа осталась за здравым смыслом не без воздействия Печати подчинения — слишком уж потенциальная поездка на территорию королевств для дочери лесного племени напоминала изощрённое и мучительное самоубийство. Но просто так эльфийка меня, разумеется, не отпустила. Таких страстных и бурных ночей, как в течении последней недели перед нашим временным расставанием, у меня ещё никогда не было! Ни в том мире, ни в этом. А дни, пока я и Маша в авральном режиме пытались собрать себе хоть какой-нибудь денежный резерв в дорогу, Рона проводила с иглой. Исколола себе пальцы так, что мне несколько раз пришлось обращаться к силе своей Стихии, осунулась от усталости — но своего добилась. Ни одного предмета одежды без вышивки, включая нижнее белье, у меня не осталось. Особенно впечатляющим вышел герб на плаще: уж не знаю, как у эльфы так получилось, но при взгляде со стороны создавалось впечатление, что палица и дубовая ветвь как бы парят над серой поверхностью ткани.

…Маленькая стройная фигурка в развевающемся на зимнем ветру длиннополом тёплом платье на крыльце нашего коттеджа в Миракии, кутающаяся в шаль в свете косых утренних солнечных лучей — эта картина до сих пор так и стояла у меня перед глазами. Я покидал полис с тяжестью на сердце: не так, совсем не так мне ещё совсем недавно рисовалось начало путешествия к вершинам начального магического образования. Чем-то моя «командировка за наследством и далее» напоминала самые первые шаги в этом мире: впереди неизвестность, которую и менее поспешная подготовка развеять не смогла бы, в кошельке-калите у пояса дырка от бублика (ну почти, если сравнивать с теми суммами, что там ещё недавно звенели), а в качестве поддержки и опоры — одна-единственная спутница…