Баронесса Настя - [59]

Но едва она задремала, как ей стало сниться: в Рыцарский зал во время обеда вошли два эсэсовца, и один из них, указав на Настю, произнес трубным басом: «Вот она, сержант Абросимова, хватайте её!» — «Я не пойду», — замотала головой Настя. Эсэсовцы громко закричали, — на этот раз противными визгливыми голосами: «Она — русская, слышите, — русская!..»

Анчар, лежавший на ковре у её изголовья, поднялся, — он, как всегда, слышал не только звуки, но и волнение души хозяйки. Он ткнулся носом в её руки, и Настя обхватила его голову, прижала к себе. Она сидела на диване, вновь переполненная тревожными мыслями. Все знали, как в Германии исполнялись приказы фюрера — без рассуждений, со слепым фанатизмом. Сейчас Гитлер бросил клич: «Германии нужны солдаты! Женщины, рожайте!», и на случных пунктах уже «выравнивалась» немецкая раса, зачинались чистые нордические арийцы. На роль «козлов» — производителей отбирались рослые здоровые парни в возрасте от двадцати до тридцати лет. Их кормили мясом, баловали шоколадом, вдоволь ублажали фруктами и овощами. Каждый из них принимал от четырёх до шести женщин в день. Акция эта не рекламировалась, но с немецкой пунктуальностью проводилась во многих землях Германии.

После ужина Настя вышла из зала и сразу же, пустив вперёд Анчара, почти бегом устремилась в подземелье к Соболеву. У самого входа она придержала шаг, успокоилась и в открывшийся проём входила не спеша, стараясь не выказать волнения.

Павел Николаевич встретил её словами:

— Я знаю, что вас тревожит угроза случного пункта. Если она надвинется, укроетесь у меня и будете жить до тех пор, пока фрау Мозель не отведёт беду. Но прошу запомнить один мой совет: никогда и никому, даже фрау Мозель, не признавайтесь, что вы — Настя Абросимова. Оставайтесь для всех Кейдой Функ, племянницей старого барона.

На столе дымилась сковорода с жареным картофелем, — пахло свиным салом, луком и томатным соусом.

— Вот ужин. Милости прошу.

Настя только что ужинала, но ей страсть как захотелось разделить трапезу с Павлом Николаевичем, посидеть за небольшим столом под лампой с розовато–бежевым абажуром, Павел Николаевич вынес из кухни железную миску с большим куском мяса и поставил её на пол, к ней без суеты, с достоинством направился пёс.

— Откуда у вас продукты? — я все думаю об этом. И не нужна ли моя помощь?

Павел Николаевич улыбнулся. И посмотрел на дальний затемнённый угол, противоположный тому, где находился вход для Насти. И точно откликаясь на взгляд хозяина, там послышались глухие звуки. Плавно отодвинулся камень–дверь, и в проёме показалась нарядная фрау Мозель. Она впорхнула бабочкой в комнату, обхватила Павла Николаевича за шею и поцеловала.

«…ребенок у меня будет от любимого человека…» — вспомнила Настя.

Она поднялась из–за стола, обняла фрау Мозель.

— Я рада, я очень рада… Мы все тут свои, близкие люди!

Вдруг, в одно мгновение она ощутила себя в полной безопасности. Она, конечно, всё поняла: капитан Соболев живёт тут два года, его берегут, хорошо кормят, ему создали условия для работы. Заботу о нем поручили фрау Мозель. Дальнейшее произошло само собой.

— Я бы хотел сегодня много говорить, ты дашь мне такую возможность? — обратился Соболев к фрау Мозель. Он показал на книжный шкаф, где на двух полках в кажущемся беспорядке было навалено множество приборов, лент, катушек, проводов.

— Вот она, моя механика, позволяет мне слышать все тайные беседы Ацера со своими друзьями. Ацер Функ — родственник Функов, но он же и их смертельный враг. Он член Нью — Йоркской ложи масонов, — она поставила перед ним задачу: учредить её филиал здесь, в нашем замке.

— А мы?.. А нас? — удивилась фрау Мозель.

— Вас — извести, под корень. Для этого он послал на фронт своего человека — в часть, где служит молодой барон. В удобный момент Вильгельма настигнет шальная пуля, и тогда Ацер вступит в наследство замком. Но теперь вот… Появилась Кейда.

— Ацеру доверяет Гитлер! — воскликнула Кейда.

— У Ацера везде свои люди — и в штабе вермахта, и даже под боком у фюрера, в его канцелярии. Ему будто бы помогает сама Ева Браун. Он как–то проговорился: «Всюду найдётся четвертушка или хотя бы восьмушка, а они — мои братья и помощники».

Во время одной пирушки Ацер рассказывал, что будто бы на солнце, в самом пекле, живут мельчайшие организмы. «Так и наши люди, — сказал затем барон, — они есть везде. Они окружают Сталина, Рузвельта и Черчилля, они стоят за спинами всех монархов мира. Они живут даже в таких агрессивных средах, какими являются франкистский режим и тайная канцелярия дуче. Мне стоит только свистнуть…»

Павел Николаевич не стал расшифровывать свою тираду, а Настя мало что поняла из сказанного. Однако про себя решила: «Успею, пойму, а пока возьму за правило: молчать и слушать, слушать и молчать».

Но мучительно волновавший её вопрос все–таки задала:

— Гости из России… Их, кажется, двое, они появились недавно…

— В России кишат масоны. Будьте осторожны и старайтесь понять их планы. Вот пока всё, а теперь будем обедать.

Похрустывал на зубах жареный картофель, аппетитно манили соленые грибки, салат из капусты с огурцами и помидорами, со свежей сметаной. Настя болтала о пустяках, но не могла приглушить в себе тайную тревогу за Владимира. Смутное недоброе предчувствие поселилось в душе. Поначалу она хотела поделиться им с Павлом Николаевичем, но, видя своих собеседников воркующими, занятыми друг другом, закрылась, спряталась.