Барон в юбке - [61]

На сей раз новые сведения принес пришедший со стороны Кримлии караван изможденных людей, утверждающих, что они тоже были спасены отрядом того самого таинственного рурихма.

За прошедшие три дня история этого рурихма-блотянина, разгромившего прикордонную заставу халдеев, вступившись за безвестных крестьян, уже успела обрасти вкрай живописными подробностями, и теперь скорее смахивала на легенду о деяниях Вайтеха Славного, чем на достоверные сведения о возможном враге или союзнике.

Как раз единственное, что его высокоблагородие не мог терпеть, это были именно неточные сведения – неизвестность всегда просто бесила прямого, как древко копья, служаку. Допрос с пристрастием плененных халдеев, привезенных ошалелым от всего происшедшего крестьянином в телеге, ничего не дал – что возьмешь с тупых наемников?

Неожиданно легату повезло: наконец ему довелось услышать всю историю из первых рук, да еще и из абсолютно достоверного источника.

В пришедшем караване оказался личный знакомец легата: в прошлом один из лучших в Превории хирургов, и, кроме значительных успехов в медицине, еще и ведущий в Империи специалист по примитивным культурам – Лимнуар Ле Кьемно.

Одна история мытарств самого магистра тянула на отдельную эпическую балладу, за право описать которую удавился бы любой бард, но, в купе с поведанной со слов одного из слуг Ле Грымма историей самого барона, приобретала все задатки неисчерпаемого источника целого сонма легенд, былин и саг на ближайшие лет четыреста.

Возвращавшийся из пятилетней этнографической экспедиции, организованной Преворийским Университетом для изучения быта и обычаев конгломерата степных племен, именуемых гуллями, обоз, сопровождаемый небольшим отрядом охраны, у самой границы Империи подвергся нападению крупной шайки валлинов, после которого в живых уцелел лишь сам Ле Кьемно. Захваченный в плен, он сумел бежать и затеряться в степи, где был подобран кочевниками.

Благодаря своим познаниям и немалому медицинскому таланту, он быстро завоевал уважение простодушных степняков, а после того, как спас жизнь любимой жены хакана Киплыка – главы одного из крупнейших степных кланов – еще и довольно немалое состояние.

С величайшим трудом отпросившись у щедрого и гостеприимного хакана, Лимнуар Ле Кьемно стал готовиться к долгому и опасному путешествию домой – в степях с каждым днем становилось все неспокойней.

Практически перед самым отправлением, все его планы нарушило нападение на становище клана Киплык нукеров новоизбранного Каган-Башки – Хази-бея.

Вдвоем с младшим сыном Хакана Киплыка – Кароки, Ле Кьемно ускользает от преследования, но только для того, чтобы проделав труднейший путь, быть захваченным по подозрению в шпионаже уже буквально на пороге собственного дома.

Гулльская одежда и юный гулль-спутник в нетрезвых глазах халдейского мытаря-кордонника, оказались достаточно веским поводом для того, чтобы схватить и заточить подозрительного преворийца в наспех оборудованную тюрьму.

Так магистр преворийского университета превратился в простого заключенного – первого из многих десятков узников холодного подземелья, наспех переоборудованного из обычного хлева. Днем наиболее крепких пленников гоняли на каторгу – валить лес, копать рвы и ловушки на обходных тропах вдоль Тракта, устанавливать дорожные вилки и засеки – не сразу проедешь, – на самом тракте. Кримлия готовилась к нашествию гуллей, не брезгуя заодно и нажиться на горе соседа.

С приближением осени условия содержания плененных фронтирцев стали вовсе невыносимы – невиданный ажиотаж спроса на продукты, которые, в преддверии грядущей войны, вовсю припрятывались прижимистым крестьянством, повлек за собой сильное урезание и так мизерных паек заключенных. В конце концов, дошло до того, что всех рабов просто загнали, как скотину, в хлев и буквально оставили там умирать от голода и холода.

Ватага блотян, неожиданно возникшая невесть откуда, из самой гущи дебрей Чертолясья, состоящая сплошь из представителей вымершего, по всеобщему мнению, еще двадцать лет назад до ноги от чумы народа, была словно ниспослана волей благих богов, дабы даровать им волю.

Проведшие, некоторые уже более полугода, в темнице, и отчаявшиеся было увидеть когда-нибудь солнце, страдальцы были освобождены дружинниками новоявленного блотского лана – Ассила Ле Грымма.

Сам Ле Грымм – личность еще более загадочная, чем его дружина.

По гуляющим среди самих кметей слухам, лан Ассил Ле Грымм Чернолясский и вовсе являлся невесть откуда взявшимся наследником и последним представителем населявшего когда-то Фронтиру народа – рушики, что, впрочем, сам володарь как не отрицал, так и не опровергал, но от его появления в тех местах явно попахивало мистикой, если не дьявольщиной.

Объявившийся прямо из глубины непроходимой чащи в сопровождении пятерых детей из знатных фронтирских родов, этот безвестный авантюрист каким-то путем покорил сердца тамошних жителей. Узнав, что в затерявшейся среди лесов колонии блотянских беженцев нет покровителя – рурихма, он, ссылаясь на свое якобы благородное происхождение, взял их под свою опеку. Теперь, приняв присягу от жителей того края, этот человек является, по сути, единственным законным владельцем всего Чернолесья – бароном Чернолясским.