Барон. В плену твоих чар - [61]

Его губы оторвались от ее рта и двинулись вдоль щеки. Уилл взял ладонь Эйвы и поднес ее к груди.

– Вы будете ласкать верхнюю половину своего тела, а я – нижнюю.

И, прежде чем Эйва успела выразить неудовольствие, задрал ее юбки до пояса, обнажив панталоны. Своим горячим, напряженным взглядом он окинул женщину с ног до головы.

– Вы просто очаровательны. Я не мог вообразить себе более прекрасной картины.

Уилл отыскал завязки ее турнюра и, перевернув Эйву, снял его. Когда она снова оказалась на спине, Слоан широко раздвинул ей ноги, и его лицо оказалось прямо над ее холмиком. Сквозь тонкий трикотаж панталон Эйва чувствовала его горячее дыхание. Что он делает?

Женщина ожидала, что они оба разденутся и соединятся. Быстро. Лихорадочно. Стремясь побыстрее унять безумный, обжигающий зуд. А затем она оденется и уйдет, вернется к своим повседневным обязанностям. Но даже в самых смелых фантазиях она не представляла, как почти полностью одетый Уилл лежит, положив голову между ее ног.

– Что-то я не вижу, чтобы вы продолжали расстегивать пуговицы, – напомнил он ей.

– Я жду грязных штучек, которые вы обещали.

– Что, правда? – Уилл подался вперед и стянул ее панталоны вниз, обнажив самую интимную часть ее тела. Его голова опустилась, и Эйва еще успела подумать, что это он собирается там…

Его влажный язык прошелся по ее расщелине, и бедра Эйвы взметнулись вверх. Пресвятая Дева Мария, что это он только что сделал? У нее по ногам побежали мурашки, а пальцы сжались, как при судороге.

– Хммм, – приглушенно прогудел его грудной голос. – Надеюсь, первая из моих грязных штучек понравилась вам не меньше, чем мне.

Уилл подумал, что, наверное, скончался и отправился на Небеса. Только этим можно было объяснить божественный вкус этой умопомрачительной женщины, вот уже несколько недель сводившей его с ума. Но теперь он добрался до нее и не намерен был отпускать, пока они оба не выбьются из сил.

Опустившись еще ниже, все свое внимание Уилл сосредоточил на расщелине Эйвы – пощипывал ее, лизал, кусал. Он был просто не в состоянии больше ждать – ведь на то, чтобы полностью раздеть ее, у него, должно быть, уйдет целая вечность, а получаемые в настоящий момент ощущения намного превосходили все, что рисовало его воображение.

Ее натужное дыхание очень скоро сменилось стонами, а те, в свою очередь, сменились сдавленными криками. Уилл наслаждался каждым мигом, лаская Эйву ртом и пальцами. Его звенящий от напряжения орган пульсировал, и мужчина начал опасаться, как бы не испачкать себе брюки. Но остановиться он уже не мог – ее бедра мелко дрожали, а мышцы в промежности напряглись.

У Эйвы был сладко-пряный вкус и неповторимый аромат, и он жадно упивался ее влагой, словно самым изысканным деликатесом. Черная икра, устрицы, шампанское – все это блекло по сравнению со вкусом кожи возбужденной Эйвы. Через несколько минут, когда с ее губ сорвалось несколько бессвязных слов, тонкая нить, удерживавшая его контроль над собой, начала рваться.

Его стержень рвался в бой, разве что не вопил от нетерпения, и Уилл пробовал сдержаться, действительно пробовал. Но когда стенки ее пещеры судорожно напряглись, а пальцы вцепились ему в волосы, чтобы удержать его голову там, где она была, мужчина понял, что проиграл это сражение. Инстинкт взял верх над рассудком – инстинкт и еще страх, что он сейчас разрядится прямо в одежде.

Уилл вскочил на колени и принялся сражаться с застежкой на брюках.

– Проклятье! – Трясущиеся от возбуждения пальцы плохо его слушались.

– Поторопитесь, Уилл.

Наконец пуговица, не выдержав, отлетела в сторону и приземлилась на ковер. Вслед за ней посыпались пуговицы с его нижнего белья. До сих пор Уиллу еще не приходилось так неистово проклинать все эти хитрые выдумки современной моды.

В конце концов он все-таки добрался до своего стержня, вытащил его и направил в блестящий и скользкий вход. Его встретило тугое влажное тепло. Но не успел Уилл войти и на четверть, как Эйва болезненно вздрогнула. Он стиснул зубы и замер.

– Простите. Мне следовало действовать более осторожно.

– Дайте мне минутку. Я… у меня давно этого не было.

Жгучее желание на ее лице сменилось напряжением, глаза были крепко зажмурены.

Уилла вдруг охватило чувство неловкости, которое ему редко приходилось испытывать. И все же благодаря легкой тошноте он узнал это ощущение, знакомое ему с детства. Стыд. Он полагал… ну, она ведь не девственница… вот он и подумал, что…

Черт побери! Уилл едва сдерживался, чтобы не ринуться дальше, не погрузиться в ее глубины. Но вместо этого он вынул свой орган. На лбу мужчины выступили капельки пота.

– Я в порядке. – Эйва попыталась удержать его, но Уилл поднял руку, останавливая ее.

– Я поторопился. Мне хочется, чтобы вы получили удовольствие, а не терпели и мучились. А теперь позвольте я вас раздену.

Но она, не слушая его, приподнялась на локте и протянула к нему свободную руку. Уилл понял, что она задумала, только когда Эйва сжала его возбужденный стержень в кулаке.

– Остановитесь! – прошипел он сквозь зубы. – Я не могу…

Не разжимая пальцев, она провела ладонью от основания его детородного органа до самого кончика, и бедра Уилла подались вперед.