Барон. В плену твоих чар - [60]

Она нервно сглотнула.

– Я человек слова, мистер Слоан.

Он сунул руку в карман сюртука и, достав оттуда носовой платок, положил его на столик. Подавшись вперед, Уилл тихо сказал ей:

– Внутри находится ключ от номера четыреста четыре. Поднимитесь туда прямо сейчас, а я последую за вами через несколько минут… Вы уже рассчитались? – Он кивнул на ее полупустую чашку с чаем.

– Да.

Эйва уставилась на его белоснежный платок. Неужели она действительно это сделает? А разве может она этого не сделать? Никто из мужчин еще не вызывал у нее такого головокружительного желания. Когда еще ей представится шанс побыть наедине с мужчиной, которого она так отчаянно желала?

– Я могу забеременеть и не хочу рисковать.

От этих слов, произнесенных еле слышно, Уилла слегка передернуло.

– Разумеется, мы примем меры, чтобы не допустить зачатия. Я вовсе не желаю, чтобы на вас обрушились дополнительные тяготы, Эйва. А еще я хочу, чтобы вы знали: если ребенок все-таки родится, я возьму на себя ответственность за него, обещаю.

Она ему верила. Уилл Слоан не походил на Стивена Ван Данна, был более прямолинейным и открытым. Уилл не играл словами, не сыпал пошлостями. Он говорил то, что думал, и плевать хотел на последствия. Стивен был слабаком, который боялся перечить своей семье. Уилл же был самым сильным человеком, какого Эйва когда-либо встречала. Он обладал энергией и выдержкой, как никто другой.

Решение было принято. Рука Эйвы скользнула по металлическому столику и сжала платок. Нащупав затянутой в перчатку ладонью большой ключ, женщина встала.

– Желаю вам доброго дня, сэр.

Уилл тоже встал и слегка поклонился:

– И вам того же, мисс.

Широкая лестница, ведущая наверх, начиналась в фойе. Колени Эйвы стали ватными, и поэтому она шла по ступеням медленно и осторожно.

Женщина поднялась на четвертый этаж. На дверях комнат были бронзовые таблички с номерами. Тяжело дыша, Эйва вынула из платка ключ и вставила его в замочную скважину. Повернула. Толкнула тяжелую деревянную дверь.

Перед ней была большая просторная комната с огромной кроватью. У стены стоял деревянный комод, на нем – фарфоровый кувшин и таз для умывания. Неужели она на самом деле разденется и уляжется в постель с Уиллом Слоаном? При одной мысли об этом щеки Эйвы вспыхнули. И все же она не слишком робела и стеснялась, потому что верила: Уилл Слоан действительно о ней позаботится. Он уже продемонстрировал, что способен на это, в вагоне поезда, следовавшего из Олбани в Нью-Йорк.

Эйва вздохнула и сняла перчатки. Затем вынула шпильки, удерживавшие шляпку, и положила ее на комод. Не успела женщина подумать, что бы еще такого снять, как в номер постучали. Открыв дверь, она увидела в коридоре Уилла, который из-под полуопущенных век быстро оглядел ее фигурку.

– Похоже, я не ошибся комнатой, – тихо заметил он и вошел.

Когда дверь за ним закрылась, Слоан приблизился к ней и обхватил ее щеки ладонями.

– Что ж, невероятная женщина, даже не знаю, с чего начать. Мне хочется проделать с вами множество грязных непристойностей.

Сердце Эйвы бешено стучало в груди.

– Такой приличный с виду человек – и вдруг непристойности? Не поверю, пока у меня не будет возможности лично во всем убедиться.

– Вы постоянно бросаете мне вызов, – пробормотал Уилл и нагнулся, еще больше приблизив к ней свое лицо. – Ну держитесь! У наслаждения, которое я намерен вам сегодня доставить, нет предела.

Он запечатал ей губы поцелуем, от которого у Эйвы перехватило дыхание. Уилл не дразнил ее, не медлил; напротив, был нетерпелив и настойчив. Не теряя времени даром, его язык завоевал ее рот. Эйву охватил приятный жар, и низ живота захлестнуло волной грубой похоти. Ей нравилось и это неожиданное неистовство, и сама мысль о том, что Уилл желал ее так сильно, что забыл о хороших манерах.

Одна его большая ладонь лежала у нее на шее, другая обжигала бедро сквозь одежду. Руки Эйвы скользнули вдоль лацканов его сюртука и сомкнулись у Уилла на затылке. Она зарылась пальцами в шелковистых волосах. Тогда Уилл еще крепче прижал ее к себе, и из его груди вырвалось раздраженное ворчание.

– На вас слишком много одежды. Можно я вас раздену?

Этот важный для обоих вопрос повис в воздухе, пока они оба пытались отдышаться. С этого момента пути назад уже не будет. Уилл впился в Эйву голодным взглядом, прожигавшим ее насквозь; казалось, что он готов съесть ее. Отбросив последние сомнения, она поднесла руки к горлу и сама начала расстегивать верхние перламутровые пуговки на воротнике блузки.

Уилл отступил назад, и пока он сбрасывал с плеч сюртук, его губы кривились в довольной ухмылке. К тому моменту, когда шея Эйвы была обнажена, он уже успел снять галстук и жилет.

– Постойте, позвольте мне.

Она подумала, что он начнет помогать ей снимать одежду, но вместо этого Уилл подхватил женщину на руки и понес к кровати. Опершись коленом на матрас, он положил ее посередине, а сам улегся рядом.

Склонившись над Эйвой, Уилл завладел ее губами, а потом навалился на нее всем телом, впечатав в постель. Она бы никогда не устала от его поцелуев – этой искусной атаки на ее органы чувств. Уилл был совершенно не похож ни на одного из тех немногих мужчин, с которыми ей приходилось целоваться. В его лобзаниях таилось греховное обещание чего-то очень важного и соблазнительного, ожидавшего ее впереди. Если бы Эйва не сказала себе заранее, что эта встреча будет первой и последней, она могла бы забеспокоиться о том, как бы не привыкнуть к его ласкам.