Барон Ульрих. Война - [29]

  - Слушаем сюда, если к концу трапезы у вас что ни будь еще останется в тарелках, подвешу за яйца на замковой стене. - Пожалуй, в самый раз, не слишком грубо, но и меж тем вроде как показал кто здесь хозяин. От моих слов мужики явно расслабились, почувствовав себя как дома, так как ложки застучали словно пулемет.

  Из всех их заиканий и междометий вышло следующее. Лет этак двадцать, пятнадцать назад, была тут неподалеку за всеми пахотами у границы северных лесов деревенька. Не бог весть какая, но народец жил, охотой промышлял, землицу кое-какую вспахивал. Мекта было название той стороны, а правил в те времена, стало быть, еще барон Нафаль фон Когдейр, покойный батюшка нашего Нуггета фон Когдейра. При всей своей суровости, мужик он был хозяйственный, не "петушистый", как сказали старики. То есть в земле больше ковырялся, а не перья топорщил да войной туда-сюда бегал. А беда случилась именно в Мекте, повадился там зверь какой-то лютый народ душить, да потроха выедать. Сначала думали медведь какой, кровь распробовал, такое и раньше бывало, охотой да засидками зверя взять решили, но вышло все наоборот. Под два десятка мужичков порвала зверюга, как только те в лес сунулись с острогами. Пацаненок один спасся длинноногий, бегал, говорят хорошо, вот и выжил. Он то и положил начало легенде о страшном Мектийском лютне, громадном волчище размером с корову.

  Долго все это тянулось, пока мысли мыслили, да темечко чесали, в Мекте зверь всех вырезал, да за народ в окрестностях взялся. Местные вестового к барону послали, мол так вот и так, выручай дорогой, зверь совсем житья не дает. И барон выручил. На свою голову. Посмеялся он тогда над крестьянами, думал, глупые сказки выдумывают, собрал приближенных, взял жену с двумя детишками своими, на природу так сказать, поглядеть, как папка охотится, зверя бьет.

  Никто так доподлинно и не узнал, как оно все вышло на самом деле, но весь этот шумный балаган, с песнями и шутками ушел к Мекте, а на следующий день назад вернулся один барон седой как лунь, весь в кровищи, на руках неся своего раненого сына. Без малого под шесть десятков человек вместе со слугами зверь побил, правда и сам не уцелел. Был тогда в свите барона старой еще школы рыцарь, не то что теперь, пьянь одна. Говорят, спал в доспехах, по молодости полмира прошел во всех известных войнах тех времен меч свой обагрил. Шлем не снимал, разное про него говорили, одни, что лицо его было страшно в войнах посечено, другие просто подозревали старого маразматика в паранойе, но суть остается сутью, именно эту консервную банку, "волчара" и не смог быстро вскрыть, меж тем как консервная банка вскрыла ему брюхо. Их так и нашли посреди горы трупов в обнимку, мертвого рыцаря и огромного черношерстного волка со вспоротым животом. А Нафаль с тех пор, схоронив жену и дочь, словно умом тронулся, что немудрено кстати. Сам словно зверь стал, народ бил, людей не замечал, других равных себе за сто верст стороной обходил, но особенно сильно сынку доставалось, он горемычный считай все эти годы папенькино непотребство на своей шкуре от и до прочувствовал.

  - А вы, стало быть барон, не из Когдейров? - Озвучил витавшую мысль один из старичков.

  - Не, не из этих. - Заслушавшись, я только сейчас обратил внимание на свою тарелку.

  - А чьих, стало быть? - Старики переглядывались, видимо предчувствуя неладное.

  - Ульрих я, Рингмарский, слыхали поди? - Курочка хоть и подстыла, но все равно была хороша.

  - А тутова, как? Проездом? - С надеждой в голосе, робея, спросил самый смелый.

  - Да не то чтобы. - Признаюсь, я немного смутился. - Война тут у нас, с вашим Нуггетом. Я тут намедничи Норвшлиц воевал, а пока барон Нуггет с войсками идет, думаю чего без дела сидеть ждать? Вот еще ваш Кугермат захватил, все ж дело.

  - И то верно, чего ж без дела то сидеть. - Охотно закивали старички, делая огромные глаза, чуть ли не со слезами поглядывая на выход. Видимо догадались горемыки, о том куда попали.

  - Но вы это, не подумайте чего! - Я погрозил им пальцем.

  - Да мы че? Мы ниче! - Тут же заверили они.

  - Так говорите, зверь опять народец рвет? - Откинувшись на спинку стула, я задумчиво потягивал травяной отвар. - Почему решили, что такой же? Может и вправду медведь в этот раз?

  - Не, Конпа тела смотрел, говорит лютень не иначе. - Тихо буркнул один из них.

  - Кто такой Конпа?

  - Ну, один из выживших, тот малец, что деру дал тогда из-под Мекты, когда охотнички в лес шли. - Старики видимо уже не рады были, что сюда пришли.

  - Ладно. - Я повернулся к стоящему за спиной семьдесят третьему. - Дай дедам по серебрушке, и проводи до ворот, а вы почтенные ведите ко мне сюда вашего Конпу, если хотите помощи. А то я без дела сейчас сижу, могу еще чего невзначай завоевать.

  - Да не, не надо, будет Конпа, а как же. - Дружно заверили они меня, пятясь к выходу и отвешивая поклоны.

  Товарищ Конпа пришел сам, было ему по виду в районе пятидесяти годков, вид имел дикий и непотребный. Чистый дикарь, шкуры, перетянутые кожаными ремешками, куча костяных амулетов, всклокоченная борода и свалявшиеся волосы.