Барон Ульрих. Дела домашние - [5]

Тина молчаливой тенью отдалилась за спину, вновь входя в роль молчаливого телохранителя. О ее принадлежности к роду вампиров, здесь не знали, а вот как одного из разведчиков легиона, ходившего в поход со мной, исполняя роль охраны, многие уже наслышаны. Для замковых девчат она была героиня, этакое живое воплощение Жанны Д`Арк. Она и смотрелась соответственно. Полевая «афганка» с эмблемой легиона, придавала ей суровости и строгости во всем ее молчаливом образе.

Что с ней делать и что ей сказать я не знал. Обманывать, играя в чувства, не хотелось, а взаимности нет. Секс он конечно секс, но может же и вправду сердце зубами вырвать, мало ли что у нее на уме. Вообще странно это, как-то просто и без затей, не привык я к такому, или может быть просто, как в том анекдоте дожился до той стадии, когда уже не боишься отказа женщин, а опасаешься, что они согласятся?

Да уж, дело это тонкое в не зависимости от того, как я в дальнейшем себя поведу. Так уж получилось от природы, что толстая шкура одиночества, стала моей второй натурой и пускать кого-то в свою жизнь без оглядки, не в моих правилах.

Чай, костерок, детские шалости, так и дотянули до вечера неспешно, сворачивая лагерь и разбредаясь, разбившись по группкам. Ребятня, убежала, вперед спеша на ужин, а я с Тиной немного отстал, так как тащил рюкзак и особенно не спешил погружаться в свои дела, оттягивая возвращение.

Человеческий крик, полный страха и отчаяния, услышали только мы. Где-то выше и левее из темнеющейся чащи небольшой уже голой рощицы. Там за рощей по идее проходит главная дорога, ведущая от Касприва до Лисьего замка, а уже от него до учебного корпуса легиона.

Жуткий крик шел не с дороги, а именно из рощи, говорить, о чем-либо с Тиной согласовывая действия, не пришлось, она тут же растворилась в вечернем сумраке, уходя вперед, мне же осталось только скинуть рюкзак, и налегке стараясь не шуметь последовать за ней. Крик переходил, срываясь на рыдания, пробежав чуть вперед, примерно прикинул оставшееся расстояние, похоже кричавший бежал, и бежал к нам на встречу. Уже сейчас мне был слышен треск ломающихся кустов, несчастный кто бы он не был, бежал, не выбирая дороги гонимый ужасом.

На небольшую чистую полянку, в неверном свете и без того мрачного времени года, где я остановился, выскочил какой-то взлохмаченный мужик в изодранном полушубке, спотыкаясь и падая, со всех ног несущийся в мою сторону.

— Стой! — Я встал на его пути, пытаясь поймать взгляд его обезумевших глаз.

— Белая! Она идет за мной! — Он бухнулся передо мной на колени, заливаясь слезами. — Это она, она идет!

Кто такая Белая и куда она идет, спрашивать смысла не было, так как я и сам уже увидел, нечто приближающееся меж деревьев, странно мигающее, словно картинка на экране, скачками исчезая и появляясь все ближе и ближе к нам.

— Не-е-ет! — Завыл мужик, на коленях пытаясь заползти за меня. — Я не в чем не виноват!

Белесый морок, приобрел отчетливый образ женщины, чей лик ужасом сковал мое сердце, так как это был зловещий оскал даже не мертвеца, а скелета, с сочащейся тьмой из пустых глазниц, словно туш в стакане с чистой водой, оседающей причудливым узором.

Изорванное белесое, словно в черно-белом кино платье, лохмотьями тумана развевалось на несуществующем ветру, а лик смерти окаймляли длинные прямые черные волосы ниже пояса, грязными лоскутами, словно тяжелые плети, свисали безвольно вниз.

— Твою мать! — Я невольно подался, назад спотыкаясь о скулящего мужика под моими ногами. До покойницы оставалось метров двадцать, я растянулся на земле падая, а в моей голове, тихо так и зловеще пульсировал в ритм с моим перепуганным сердцем тонкий девичий голосок, доносившийся, словно из глубины колодца: «За что? За что? За что?».

Мак абсолютно не реагировал на угрозу, не фиксируя чьего либо приближения к моей персоне, кроме меня, скулящего мужика и «трансморфа» вампира в полной боевой форме оскалившейся жуткими клыками, никого на поляне не было! Но меж тем женщина с лицом смерти, мигающим потусторонним светом продолжала, неспешно приближаться к нам, вытянув в нашу сторону, сухие обтянутые пергаментной кожей руки с длинными обломанными ногтями.

Кулаки Эббуза, вихрем туго скрученных узлов воздуха разорвали на мгновение в дым жуткую фигуру призрачной женщины, лишь не на долго прервав ее неспешное преследование.

— Огонь! — С трудом выдавила из себя Тина, повернув ко мне свою вытянувшуюся жуткую морду с горящими глазами. — Призраки не любят огня!

Призраки? Какого черта? Какие призраки? Но все вопросы потом, кивнув вампиру, я тут же активировал с помощью Мака аж два огненных кольца Прая, ревущих огненных столба дикого пламени, просто физически ощущая, как моя энергия утекает в поддержании этой бушующей стихии. Да уж затратный энегро контур, как и вся линейка огненных заклинаний, благо я с ходу переключил все затраты на ресурсы и насосы компьютера. Мужик у моих ног замолчал видимо от страха уходя в беспамятство обморока, в то время как тонкий голосок, все продолжал и продолжал свой заунывный речитатив в моей голове: «За что? За что? За что?». Вновь и вновь спрашивала девушка плаксиво и с отчаяньем, не находя ответа.