Барон по призванию. Путь дворянина - [17]

– Вот, гляди. Это Серп Луны! – сказал он и показал парню инструмент, не давая, однако, прикоснуться. – Инструмент для защиты, рабочему человеку предназначенный. Если все хорошо у тебя, то работай им в поле, пшеницу срезай, а если бандиты на дом твой нападут, так серп этот оружием станет непобедимым и дом твой, и жену с детьми защитит.

– Хульф, у тебя же нет жены.

– Да не важно! Важно, что это чудо со своим характером, который понимать надо и уважать. Я этот серп не продам и в кости не проиграю никогда, потому как он только моему сыну по наследству перейдет или со мной в могиле останется.

– А у тебя есть сын, Хульф?

– А кто его знает, может, и есть.

Едва взошло солнце, Ренфилд, не привлекая особого внимания, вышел из «Заслуженного отдыха» в камизе, дублете, которые ему до поры одолжил Медовар, и в старом затасканном плаще. Чтобы вернуть Хульфу долг за одежду и, если удастся, за еду и ночлег, Рену предстояло разжиться деньгами, хоть это и было опасной затеей после вчерашнего погрома. Но дела есть дела.

Когда очень надо, а время поджимает, есть несколько способов быстро набить карман. Например, заказное убийство. Хорошо оплачиваемое, хоть и рискованное занятие. Для этого у Рена не хватало боевых умений, но для воровства у парня было все необходимое: быстрые ноги и ловкие руки.

Даже если ты решился заняться бизнесом такого рода, стоит сначала убедиться, что награбленное добро есть кому сбыть. Еще удобнее – заранее договориться о конкретной сумме, количестве или конкретном предмете. Поэтому Ренфилд направился к старому знакомому, который жил на западе Кронфеста.

Он обходил людей, движущихся ему навстречу, будто танцуя, увеличивая и уменьшая темп ходьбы, длину шага, проскальзывал боком, пригибался, уворачиваясь от горшков и ящиков, которые торговцы передавали и перебрасывали друг другу. Он вышел к торговой площади, на которой недавно чуть не был повешен, обогнул ее, избегая открытых пространств, и направился к одному из старых ветхих домов, спрятанных среди городских построек. Один из его углов был сломан, крыша покосилась, а двери не имелось вовсе. Мало кто мог заметить хижину, зажатую между красивыми двухэтажными жилищами. Тут было мало света, повсюду грязь и мусор. Воняло немыслимо. Если бы случайный человек по воле судьбы оказался в этом переулке у входа в хижину, он не смог бы поверить, что подобное безобразие может находиться в столице.

Однако и здесь имелись свои обитатели. Шлепая по грязи и дерьму, закрывая нос локтем, Рен удивлялся, как таким спертым воздухом, полным болезней и смрада, могут дышать бездомные, жмущиеся вдоль стен или находящиеся внутри хижины. В основном в холодной слякоти сидели старики, прокаженные, иногда бывшие блудницы, состарившиеся или не пригодные к своему ремеслу по другим причинам. Ренфилд старался не смотреть на них. Пусть он проходил здесь далеко не первый раз, но ему все еще было невероятно противно осознавать, что все вокруг совсем не призраки, а люди, которые прямо сейчас мучаются из-за собственного существования и сами становятся грязью, в которой лежат.

Рен подошел к низкому дверному проему и вошел в хижину. Несколько бездомных пугливо расползлись по углам, стараясь спрятаться в тени. По полу прошмыгнула крыса, и парень с омерзением отпрянул. Он не любил крыс, они несли болезни и смерть. Быстроногий отодвинул крышку погреба, спустился под землю. В погребе было гораздо холоднее и темнее, хоть глаза выколи. Юный вор наощупь добрался до противоположной стены и отодвинул одну из вертикальных досок, за которой был скрыт тоннель. Пробираться снова пришлось наощупь, но хоть грязи под ногами поубавилось. Земля стала твердой. Тоннель был узким, довольно однообразным. Рен ходил по нему уже много раз, поэтому, отсчитав в кромешной тьме сто сорок шагов, остановился и протянул руку вперед. Его пальцы наткнулись на что-то деревянное. Вор знал, что это дверь и что она откроется, только если отстучать правильную комбинацию. Ему пароль был известен. Он ударил три раза, потом четыре, потом подождал и с силой сделал два удара, один за другим. В двери открылось узкое окошечко, свет факела брызнул в тоннель, и два подозрительных глаза уставились на Ренфилда.

– А, да это же Быстроногий, – промычал страж, задвинул окошечко, и с обратной стороны заскрипели засовы.

Вскоре дверь отворилась, и Ренфилд вошел в комнату. Здоровяк, который узнал его, закрыл дверь, снова задвинув два засова.

Перед Ренфилдом была небольшая зала с четырьмя сводами, которые поддерживали центральный столб и стены. Когда-то помещение явно имело еще два выхода, но оба они оказались завалены. В дальнем углу комнаты горел камин. Здешний хозяин собрал трубу так, чтобы снаружи дым выходил прямо под трубой таверны, оставаясь незаметным для непосвященных.

Рядом с камином стояли стол со стулом, множество шкафов с ящиками и сундуки. Рен знал, что все они наполнены краденым.

Вскоре показался хозяин – невероятно тощий и бледный мужчина с дряблой кожей и торчащей в разные стороны бородой. Одет он был в кожаный колет[8] на манер дворян, хоть на вельможу не смахивал вовсе. И дело не в том, что он был грязен, как крот, и волосат, как медведь. Вельможи не чешут зад и сразу после этого не ковыряются в зубах. Хотя, если учесть, что публика здесь была немногочисленной, Артур (именно так звали местного обитателя) мог себе позволить делать что угодно.