Барон по призванию. Путь дворянина - [103]

Второй солдат уже собирался открыть рот, но первый осадил его, показав что-то жестом, похлопав себя по плечу. Этот жест был знаком Джозе с учебки. Он означал «командир» и использовался в основном, чтобы предупредить сослуживцев о приближении старшего по званию.

– Нет-нет, – успокоил Джоза первого солдата. – Я не доложу, даю слово. Я – не заинтересованное лицо и не проверяющий. Мне нужна информация о вашем командире.

Первый немного помолчал, а потом ответил:

– Вы не знаете, как все было до вашего приезда. Злой он, как червь. Солдат не щадит, будто мы не люди. Чуть что не так, сразу кричать, драться, палки раздавать налево и направо. На той неделе одному триста палок назначил. Парень сквозь строй пройти так и не смог, свалился и помер к вечеру. Ладно солдаты, мы мужики, в конце концов. Так он и прислугу свою мучает. Сам видел, как он ту девушку, что в доме сидит, несколько раз бил, прямо при всех, не стесняясь.

– Интересно. – задумался Джоза. – Говоришь, прямо при всех?

– Так точно. Я, было дело, стоял у двери кабинета. К капитану Фалку пришел наш бургомистр, и они беседовали. Джилл принесла вино и еду господам, так Фалку что-то не понравилось, и он так вдарил бедолаге, что та рухнула на пол и с трудом ходила, все за голову держалась.

– Странно слышать подобные слова от солдафонов, – хмыкнул Джоза. – Вы что, жен не били, пока в солдаты не попали?

– У нас, ваше благородие, жен нету, – грустно ответили солдаты.

Агенту вспомнилось, как Джиллиан беспокоилась во время допроса, как явно сквозил страх в глазах девушки. Судя по рассказу солдат, капитан Фалк был жесток, гневлив и агрессивен. Не стеснялся поднять руку на своих подчиненных. Тогда вот в чем вопрос: почему Тилльтон ни разу не ударил Джиллиан во время допроса, а лишь когда Джоза вышел? Пытался показаться лучше, чем он есть, чтобы не отбить у агента охоту расследовать убийства? Чтобы защитить свою шкуру? Да, возможно.

– Ладно, забыли про капитана Фалка. Скажите вот что: вы стояли на посту, когда все случилось, верно? – задал следующий вопрос «коршун».

– Так точно, – ответили оба стража.

– И никто не входил и не выходил?

– Так точно.

– А не было ли такого, что вы оба на мгновение отвернулись или покинули пост?

Солдаты переглянулись, а Джоза подумал, что служивым, которым назначают по триста палок, не придет в голову уходить с поста у дома их командира.

– Никак нет, ваше благородие, – ответил первый солдат. – Мы всю ночь тут стояли. Никто не входил и не выходил.

– По правде говоря, был тут один. – Второй солдат попытался почесать затылок, но вместо этого просто поскреб пальцами по поверхности шлема. – Какой-то нищий в рванье. Устроил он нам вчера концерт.

Первый солдат махнул рукой:

– Не обращайте внимания, ваше благородие. Не будете же вы подозревать каждого умалишенного. Он не пытался зайти. Да, кувыркался перед нами, да, нес чепуху, но точно не прорывался в дверь и не заставлял нас покинуть пост.

– Что за нищий? – все же уточнил агент.

– Во-он тот, – указал пальцем второй солдат. У стены через дорогу сидел лохматый дед в морщинах и старческих пятнах, худой, как жердь, и слепой, судя по пелене на глазах. Он сидел, вытягивая руку в мольбе, выпрашивая несколько пенсов у звуков шагов, доносящихся со всех сторон.

– Вчера, незадолго до вечернего колокола, он проходил мимо нас. – сказал первый солдат. – Прямо передо мной подпрыгнул и свалился в грязь, начал кричать, что мы рукоприкладством занимаемся, мол, всех и каждого пихаем, а ведь я его не трогал, Мидрой клянусь. Да и не дотянулся бы я до него.

– Вот как. Значит, это все? Всю ночь было тихо и спокойно? Никто не пытался проникнуть, никто не перелезал через забор?

– Так точно, ваше благородие, все было спокойно.

– Понятно. Что ж, надеюсь, вас скоро сменят товарищи. Всех благ.

Джоза развернулся на каблуках, меся грязь, и направился прямиком к слепому старику, сидящему у стены дома напротив. Тот, к удивлению агента, повернул голову в его сторону задолго до того как «коршун» пересек улицу, и сразу протянул руку.

– Подайте, ваша щедрость, – проскрипел дед. – Подайте слепому, во имя святой Мидры.

– Подам. Получишь один шри, если расскажешь то, что мне нужно знать. – Джоза решил довериться своему чутью. На его опыте частенько случалось, что какой-нибудь малозаметный персонаж оказывался чуть ли не центральной фигурой преступления.

– О, ваша щедрость, я все расскажу и отвечу на любые вопросы! – обрадовался обещанию старик и показал пустые десны.

– Рассказывай. Что ты устроил вчера вечером перед входом в дом командира ореншпильской стражи?

– Ох, ничего, ваша щедрость. Я слышал, о чем вы говорили со стражниками, и клянусь, ничего такого. Меня толкнули, когда я прошел ближе, чем нужно. Но я не задумывал ничего худого.

Джоза обернулся. Улица была шириной в семь-восемь шагов, и сразу стало понятно, что у слепого деда просто отличный слух, раз он смог уловить, о чем агент говорил с солдатами.

– По порядку, – потребовал «коршун».

– Я шел от площади к трактиру незадолго до вечернего колокола. За целый день я смог собрать достаточно монет, чтобы купить немного еды, герр. Когда я проходил мимо стражников, через дорогу как раз шел человек, который грубо откинул меня в сторону, и я повалился наземь. Стражники ни слова не молвили тому человеку, а во всем обвинили меня. Сказали, чтобы я убирался. Я извинился и объяснил, что меня толкнули, что я не специально, но меня и слушать не стали. Они назвали меня умалишенным, велели уйти с глаз долой, но то было несправедливо. В отчаянии я закричал, что меня толкнули, что я не падал сам, не силился привлечь их внимание.