Барон и Звезды - [9]

4

Вернувшись домой, Джон в первую очередь позвонил Лорне и узнал, что мадемуазель де ла Рош-Кассель больше не появлялась на Портленд-плейс и что сама Лорна ужинает сегодня с родителями и их самыми скучными друзьями.

— Спасибо, как-нибудь обойдусь, — вздохнул Джон в ответ на предложение принять участие в трапезе. — Мне очень нравится ваша матушка, Лорна, и с вашим отцом мне всегда интересно, если он говорит о лошадях или о драгоценностях. Но Фултоны! Леди Фултон каждый раз, когда я ее вижу, подробно рассказывает мне, как у нее украли изумрудную диадему. Будто я этого не знаю, да еще гораздо лучше, чем она сама! Нет, я не приеду. Но обещайте, что вы заглянете ко мне, когда они уберутся!

Лорна обещала… и Джон, по шею погрузившись в теплую воду, начал приводить мысли в порядок. При этом он вполголоса разговаривал сам с собой по старой привычке, приобретенной Бароном во время долгих уединенных прогулок.

«Первое: господин де ла Рош-Кассель остро нуждался в деньгах. „Для моей дочери“, — сказал он. Остается узнать, что это юное создание намеревалось с ними делать. Это мы выясним, когда ее найдем. Если найдем!

Второе: потомок Людовика Шестнадцатого (настоящий или мнимый — не имеет значения), и к тому же слегка тронутый, вспомнил о бриллиантовых Звездах своего знаменитого предка. Это естественно. Но, будучи слишком честным и робким, чтобы самостоятельно забрать их, поручил это дело банде профессионалов. Это было тем удобнее, что в Версале как раз открылась выставка.

Третье: я говорю о банде, потому что, насколько я знаю, их как минимум трое — двое в „моррисе“ и водитель „ягуара“. Эти профессионалы выполняют работу и отдают драгоценности ла Рош-Касселю, не желая, очевидно, возиться с таким опасным товаром.

Четвертое: желая убедиться, что ла Рош-Кассель действительно заплатит их долю, бандиты не спускают с него бдительного ока.

И вот тут я перестаю что бы то ни было понимать. Если они украли Звезды для ла Рош-Касселя, то какого черта убили его до того, как он получил от меня деньги? Тут могут быть два варианта: или они передумали в последний момент и решили снова заполучить сами бриллианты, или в дело включилась еще одна банда, и тогда версальские воры и лондонские убийцы — не одно и то же. И это может дьявольски осложнить дело. Хорошо Дэвиду Фоулксу говорить: „Расследование будет вести Мэннеринг, а не Барон!“. Как будто Мэннеринг в состоянии узнать хоть что-то стоящее. Мне жаль огорчать тебя, дружище, но Барон переходит в наступление. И для начала вылезай-ка из ванны, приятель»!

Обиталище Джона было тихим, удобным и скромным. Он давным-давно отказался от мысли иметь слугу — тот счел бы многие поступки своего хозяина по меньшей мере странными. Поэтому Джон сам выбрал себе в шкафу синий костюм, кремовую шелковую рубашку и гранатовый галстук. Надевая жилет, он улыбнулся, пожал плечами и взял другой — красный с серебряными пуговицами.

— Видел бы меня сейчас мой портной! — пробормотал он. — Ну да ладно!

Мэннеринг спокойно уселся за стол и принялся за яичницу с холодной курицей, мысленно перебирая, кому надо позвонить. Лондонские скупщики краденого не имели секретов от Барона — он был хорошим клиентом, а главное — умел хранить тайны. Если Звезды появятся на подпольном рынке, Джону об этом тут же станет известно. Гораздо хуже, если бриллианты исчезнут, надолго затаятся, пока не «остынут», то есть пока полиция не забудет об их существовании.

Неожиданно зазвонил телефон. Джон с набитым ртом поднял трубку и едва не подавился, узнав высокий, звонкий и повелительный голос мадемуазель де ла Рош-Кассель.

— Мистер Мэннеринг? Я вас не отрываю от дел? — И, не ожидая ответа, она продолжала: — Я просто хотела извиниться за недавнее непрошенное вторжение… Я, право же, совсем потеряла голову… Теперь все в порядке… во всяком случае, насколько это возможно…

Джона эти слова нисколько не убедили, и он перебил девушку:

— Не думаю, мадемуазель. Мне надо вас увидеть, и немедленно. Вам грозит опасность, и вы сами это отлично знаете.

Даже по телефону мадемуазель де ла Рош-Кассель явно не умела притворяться, и у Мэннеринга сложилось впечатление, будто она читает роль по плохо написанному сценарию.

— Вовсе нет! Поверьте, мистер Мэннеринг, все уладилось. Я возвращаюсь во Францию… А вас прошу об одном: никому не говорите обо мне! Обещайте же!

— Пока ничего не стану обещать. Мне нужно сначала повидаться с вами.

Послышалось испуганное восклицание, потом вздох, и мадемуазель де ла Рош-Кассель повесила трубку.

Джон мог бы поклясться, что она была не одна. Он быстро повесил трубку, снова снял ее и закричал телефонистке:

— Это полиция! Мне только что звонили, и я хочу знать откуда. Перезвоните мне: Майфайр восемьдесят один двести двадцать один.

— Соединяю со службой надзора, — ответил бесстрастный голос.

Джон застыл с трубкой в руках, горя от нетерпения и мысленно проклиная чиновничью волокиту, надзор, а заодно и мадемуазель де ла Рош-Кассель. По всей вероятности, последнюю вынудили позвонить, чем-то угрожая.

И Мэннеринг приготовился к тому, что сейчас придется долго и нудно пререкаться с чиновником — ему наверняка откажутся сообщить, откуда звонили… Что ж, тогда Джон посоветует им набрать номер Ярда и передать информацию туда… Другого выхода нет… И тут случилось нечто совершенно невероятное. Джон услышал у себя за спиной голос и в полном недоумении выпрямился. Голос был тихим, низким, приятного тембра и с легким французским акцентом.