Барклай-де-Толли - [132]

Памятник в Черняховске (Калининградская область, Россия)

Большой конный памятник Барклаю-де-Толли установлен на центральной площади города Черняховска (бывший Инстербург). Памятник был торжественно открыт 31 марта 2007 года, а накануне он прибыл в Калининградскую область из Санкт-Петербурга на пароме «Георг Отс».

Четырехметрового Барклая-де-Толли изготовили по проекту известного скульптора Владимира Суровцева и архитектора Виктора Пасенко. Памятник представляет собой конную статую Михаила Богдановича в момент рекогносцировки перед сражением за Париж: военачальник сидит в седле, держа на коленях карту с контурами столицы Франции.

На отлив памятника ушло больше трех с половиной тонн бронзы — он был изготовлен на заводе в Смоленске — и обошелся он в шесть миллионов рублей. Часть средств дали московская внешнеторговая организация «Автотехноимпорт» и логистический комплекс «Аппарель Вест», а три миллиона собрали местные предприниматели.

За свою работу скульптор Владимир Суровцев получил звание почетного гражданина Черняховска.

Улицы Барклая-де-Толли в России

В Москве

С 11 сентября 1962 года улицей Барклая называется бывшее Филевское шоссе — улица в Западном административном округе Москвы, проходящая между Кутузовским проспектом (начинается от площади Победы) и Новозаводской улицей.

В Смоленске

Улица Барклая-де-Толли расположена в центре города: она идет от улицы Исаковского, а на нее выходят улицы Докучаева и маршала Жукова. На улице находится кинотеатр «Смена» (здание довоенное).

Улица сформировалась в середине XVI столетия, когда была создана линия земляных укреплений города (улица входила в систему кольцевой дороги вдоль новых укреплений). До революции часть современной улицы Барклая-де-Толли называлась Авраамиевской. После революции улицу переименовали в Красногвардейскую, затем — в улицу Жукова. С 1997 года ее восточный отрезок стал носить имя Барклая-де-Толли.

В поселке Северная Гора (в черте города Калининграда)

Улица Барклая-де-Толли есть в поселке Северная гора. Раньше она называлась Лерхенвег, то есть Жаворонковая дорога.

В Черняховске

В Черняховске улицей князя Барклая-де-Толли стал именоваться переулок, ранее называвшийся 2-м Госпитальным. Рядом с этой улицей сейчас открыт памятник Михаилу Богдановичу.

Приложение 2 Генеалогическое древо М. Б. Барклая-де-Толли

Приложение 3 Стихотворение А. С. Пушкина «Полководец» и его объяснение по поводу этого стихотворения

Полководец

У русского царя в чертогах есть палата:

Она не золотом, не бархатом богата;

Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;

Но сверху донизу, во всю длину, кругом,

Своею кистию свободной и широкой

Ее разрисовал художник быстроокой.

Тут нет ни сельских нимф, ни девственных

                                                      мадонн,

Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,

Ни плясок, ни охот, — а все плащи, да шпаги,

Да лица, полные воинственной отваги.

Толпою тесною художник поместил

Сюда начальников народных наших сил,

Покрытых славою чудесного похода

И вечной памятью двенадцатого года.

Нередко медленно меж ими я брожу

И на знакомые их образы гляжу,

И, мнится, слышу их воинственные клики.

Из них уж многих нет; другие, коих лики

Еще так молоды на ярком полотне,

Уже состарились и никнут в тишине

Главою лавровой…

                         Но в сей толпе суровой

Один меня влечет всех больше. С думой новой

Всегда остановлюсь пред ним — и не свожу

С него моих очей. Чем долее гляжу,

Тем более томим я грустию тяжелой.

Он писан во весь рост. Чело, как череп голый,

Высоко лоснится, и, мнится, залегла

Там грусть великая. Кругом — густая мгла;

За ним — военный стан. Спокойный и угрюмый,

Он, кажется, глядит с презрительною думой.

Свою ли точно мысль художник обнажил,

Когда он таковым его изобразил,

Или невольное то было вдохновенье, —

Но Доу дал ему такое выраженье.

О вождь несчастливый! Суров был жребий твой:

Всё в жертву ты принес земле тебе чужой.

Непроницаемый для взгляда черни дикой,

В молчанье шел один ты с мыслию великой,

И, в имени твоем звук чуждый невзлюбя,

Своими криками преследуя тебя,

Народ, таинственно спасаемый тобою,

Ругался над твоей священной сединою.

И тот, чей острый ум тебя и постигал,

В угоду им тебя лукаво порицал…

И долго, укреплен могущим убежденьем,

Ты был неколебим пред общим заблужденьем;

И на полупути был должен наконец

Безмолвно уступить и лавровый венец,

И власть, и замысел, обдуманный глубоко, —

И в полковых рядах сокрыться одиноко.

Там, устарелый вождь, как ратник молодой,

Свинца веселый свист заслышавший впервой,

Бросался ты в огонь, ища желанной смерти, —

Вотще! —

………………..

………………..

О люди! жалкий род, достойный слез и смеха!

Жрецы минутного, поклонники успеха!

Как часто мимо вас проходит человек,

Над кем ругается слепой и буйный век,

Но чей высокий лик в грядущем поколенье

Поэта приведет в восторг и в умиленье!

Объяснение

Одно стихотворение, напечатанное в моем журнале, навлекло на меня обвинение, в котором долгом полагаю оправдаться. Это стихотворение заключает в себе несколько грустных размышлений о заслуженном полководце, который в великий 1812 год прошел первую половину поприща и взял на свою долю все невзгоды отступления, всю ответственность за неизбежные уроны, предоставя своему бессмертному преемнику славу отпора, побед и полного торжества. Я не мог подумать, чтобы тут можно было увидеть намерение оскорбить чувство народной гордости и старание унизить священную славу Кутузова; однако ж меня в том обвинили.