Барилоче - [22]
Помню, я сказал ему, ты сошел с ума, что ты городишь, это просто бред, но он ноль внимания, то есть слушать меня он слушал, смотрел по сторонам, на мои руки, понятно, я ими отчаянно размахивал, потому что он нес ахинею, ты бредишь. Ведь другая работа на дороге не валяется, или ты думаешь, найти другую работу пара пустяков? Да не в этом дело, говорил он мне. Ах, нет? А в чем же, черт подери, объясни мне на милость. Слушай, Негр, пойми, если у меня будет другая работа, все равно все закончится тем же, ну почти тем же, неужели ты не понимаешь? Хорошо, Деметрио, давай разберемся: ты задолбался, так? а? скажи мне. Да, Негр, задолбался. Хорошо, тогда, что будет, если ты уйдешь, а потом не найдешь другую работу, ведь этого никогда нельзя знать. Да, но я пытаюсь тебе объяснить, что проблема не в этом, послушай, Негритенок, попробуй меня понять, я больше не могу этого выносить, да, правда, я задолбался, но это следствие, понимаешь? Нет, господин хороший, не понимаю, просто дело в том, что ты решил испоганить себе жизнь. Нет, просто дело в том, что ты тупица, Негр, тебе даже невдомек, какая ты тупица. Может быть, но, как видишь, живу не так сложно, как ты. Да, Негр, но я если и осложняю себе жизнь, то, по крайней мере, получаю больше свободы. Ах, вот что? а на кой черт тебе свобода, скажи на милость, если ты так задолбался.
Мы общались все реже и реже. По утрам ругались, я не хотел спорить, потому что с ним спорить невозможно, понимаешь? невозможно, он хочет быть всегда прав, потому что наш господин шибко умный, образование в детстве получил, видите ли, поэтому ему негоже облажаться, как простому смертному, в этом он очень похож на Веронику, они как две капли воды, вот что я тебе скажу. Кроме того, я от злости совсем не могу собраться с мыслями, несу всякую чушь и только, два предложения без мата связать не могу, ко всему цепляюсь и все путаю, потому что я такой человек, у меня кровь сразу закипает, да так, что аж заикаться начинаю от злости, не умею ломать комедию, как Деметрио, тот всегда как будто без нервов, не знаю, я предпочитаю с ним не связываться, предпочитаю обходиться без этого, правда. Но, ясное дело, он был такой серьезный, что я не мог не спросить, в конце концов, он же мне товарищ, какие уж тут шутки, но у тебя, парень, есть хоть что-то за душой, у тебя хоть что-то отложено? как ты собираешься жить без денег! Клянусь, я всерьез подумывал, что он рехнулся, не знаю, но что его действительно подкосило, так это история с тем чокнутым стариком, из-за этого нищего его накрыла хандра, потому что Деметрио навыдумывал бог весть что, вообразил, бедняга, что они друзья.
Вращающийся луч оставлял оранжевый след на асфальте. Грязь, скопившаяся за день, вечер и часть ночи, на секунду попадала в свет и снова погружалась в темноту. Перед уборкой район Сан-Тельмо напоминал корявую потную шкуру, поверхность со старыми струпьями, ждущую спасения. Автомобильные покрышки вспахивали черный проспект, все еще черный после полночного ливня. Рядом с ощетинившимся углом улицы Боливара дорогу перебежала тень, на секунду окрасившись в оранжевый цвет.
Из грузовика спустились двое: Деметрио и застенчивый дохляк. Негр заболел гриппом, его заменили чахоточным малым, который наблюдал за каждым движением Деметрио внимательно до тошноты, как прилежный ученик. Почтительно и въедливо он задавал короткие, подробные вопросы об уборке, скорости, графике и маршруте. Деметрио вовсе не прельщала идея кого-то обучать, и еще меньше — сбору отбросов на улицах. Он не мог удержаться от резкостей, что нисколько не смущало чахоточного. Из грузовика они вышли вдвоем, но Деметрио велел ему ждать в машине.
Спецовка Негра напоминала огромное гибкое существо, сожравшее все тело чахоточного целиком, кроме головы, которая нервно торчала наружу и постоянно вертелась. Деметрио раздраженно спросил парня, почему он не взял собственную спецовку или не попросил другую, поменьше. Тот ответил, что собственной у него нет, вернее есть, но не совсем собственная или не только собственная, просто каждую ночь он надевает одну из двух спецовок подходящего размера, имеющихся в гараже, но именно сегодня обе оказались в стирке, поэтому он надел спецовку Негра — в конце концов, она не хуже любой другой. Деметрио принял последний пакет с улицы Перу, неуклюже брошенный чахоточным, который, судя по всему, больше боролся с собой, чем с весом пакетов. Тебе наврали, лох, крикнул Деметрио, они никогда не стирают спецовки, к тому же я не знаю, нужна ли она тебе вообще, голяком ты работал бы лучше. Чахоточный сразу же засмеялся немного изумленным смехом и забрался обратно в грузовик. Деметрио увидел сточный люк и сплюнул.
Они почти доехали до проспекта Девятого июля, но Деметрио не упомянул старика с Такуари. Он думал о нем в молчании и представлял себе, как тот скрючился возле полусгнившего деревянного подъезда, терпя порывы бокового ветра с проспекта Независимости, неприметный под пальто и шляпой, похожий на странную ночную тень. Деметрио пообещал себе навестить старика, как только Негр поправится, и подумал: возможно, даже завтра. Чахоточный с трудом освободился от перчаток, положил их в бардачок рядом с перчатками Деметрио и теперь смотрел вперед пустым взглядом солдата, ожидающего приказаний. Деметрио стиснул руль, добавил скорости и, даже не повернув головы, проехал мимо бара на улице Боливара, где сонный официант расставлял за стойкой чашки и чувствовал себя чуть более одиноким, чем обычно. Когда до свалки оставалось недалеко, чахоточный пригласил Деметрио позавтракать, мы ведь заслужили, правда? сказал он. Я никогда не завтракаю, ответил Деметрио, особенно в этой робе запаршивевшего космонавта.
Роман «Возвращение Панды» посвящен человеку, севшему за убийство в тюрьму и освобожденному, но попавшему все в ту же зону — имя которой — современная людоедская Россия чиновников на крови.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
Стихи итальянки, писателя, поэта, переводчика и издателя, Пьеры Маттеи «Каждый сам по себе за чертой пустого пространства». В ее издательстве «Гаттомерлино» увидели свет переводы на итальянский стихов Сергея Гандлевского и Елены Фанайловой, открывшие серию «Поэты фонда Бродского».Соединим в одном ряду минуты дорожные часы и днии запахи и взгляды пустые разговоры спорытрусливые при переходе улиц овечка белый кроликна пешеходной зебре трясущиеся как тип которыйна остановке собирает окурки ожиданий.Перевод с итальянского и вступление Евгения Солоновича.
В традиционной рубрике «Литературный гид» — «Полвека без Ивлина Во» — подборка из дневников, статей, воспоминаний великого автора «Возвращения в Брайдсхед» и «Пригоршни праха». Слава богу, читателям «Иностранки» не надо объяснять, кто такой Ивлин Во. Создатель упоительно смешных и в то же время зловещих фантазий, в которых гротескно преломились реалии медленно, но верно разрушавшейся Британской империи, и в то же время отразились универсальные законы человеческого бытия, тончайший стилист и ядовитый сатирик, он прочно закрепился в нашем сознании на правах одного из самых ярких и самобытных прозаиков XX столетия, по праву заняв место в ряду виднейших представителей английской словесности, — пишет в предисловии составитель и редактор рубрики, критик и литературовед Николай Мельников.