Бархатная смерть - [2]

– На улице всего-то пять градусов – по Фаренгейту, ничего себе погодка! – донесся до Евы сквозь слой шарфа голос, предположительно принадлежавший Пибоди.

– Знаю.

– А с учетом ветра, говорят, даже минус десять!

– Да, я слышала.

– На дворе март, считается, что это весенний месяц. Так не должно быть!

– Ты это им скажи.

– Кому «им»?

– А кто тебе любезно сообщил, что с учетом ветра на улице минус десять градусов? Тебе становится еще холоднее, ты еще больше злишься, потому что им обязательно надо рассказать тебе об этом. Сними с себя что-нибудь. Ты похожа на бочонок.

– У меня даже зубы замерзли.

Пибоди начала послушно раздеваться. Размотала шарф, сбросила пальто, стянула с рук перчатки, расстегнула толстую вязаную кофту на молнии. Ева удивлялась и не понимала, как она ухитряется передвигаться по улицам, утяжеленная всеми этими одежками. Стянув с головы вязаную шапочку, Пибоди поправила свои темные волосы – Ева уже привыкла, что они теперь кокетливо завиваются на концах, – и они волной легли вокруг ее крупного лица. Кончик носа у нее по-прежнему был розовый от холода.

– Патрульный у дверей говорит, что вроде бы это любовные игры зашли слишком далеко.

– Возможно. Его жены нет в городе.

– Плохой мальчик. – Расставшись с верхней одеждой, Пибоди обработала себя изолирующим составом и подтащила свой полевой набор к кровати. – Очень плохой мальчик, – добавила она, увидев коллекцию на столике.

– Давай проверим, он ли это, и установим время смерти. – Ева осмотрела одну из безжизненных рук. – Похоже, совсем недавно труп сделал себе премиленький маникюрчик. Ногти короткие, чистые, отполированные. – Она опять склонила голову набок. – Ни царапин, ни синяков, видимые травмы только на горле. И еще вот… – Она снова приподняла одеяло.

Темно-карие глаза Пибоди выкатились из орбит.

– Обалдеть!

– Да, заряжен по полной. В таком доме и охрана должна быть на высоте, надо будет это проверить. Два домашних робота – провернем их память. Проверим домашние телефоны, сотовые, записные книжки, мемо-кубики, ежедневники… У Тома были гости. Он же не сам себя так вздернул.

– Шерше ля фам. Это по-французски значит…

– Знаю, что это значит по-французски, «ищите женщину», – проворчала Ева. – С таким же успехом мы можем шершекать… Как по-французски «парень»?

– Да, верно.

– Заканчивай с телом, – распорядилась Ева. – Я осмотрю комнату.

Это была потрясающая комната, если, конечно, вам нравятся позолоченные завитушки и блестящие побрякушки. Помимо большой кровати, где умер Эндерс, можно было отдохнуть и на диване, и в огромных глубоких креслах, а также на раскладном кресле-кровати. В дополнение к автоповару в спальне имелись холодильник в бронзовом корпусе, бар с водопроводной раковиной и развлекательный центр.

Обе ванные – для него и для нее, каждая площадью не меньше акра – были снабжены душевыми кабинами, сушильными кабинами, ваннами-джакузи, блоками связи и развлекательными центрами. Спальный комплекс дополняли две внушительные гардеробные с трехуровневыми шкафами, трехстворчатыми зеркалами и туалетными столиками.

Ева не понимала, зачем Эндерсам нужен весь остальной дом.

Конечно, не ей их осуждать, она это признавала. Жить в доме Рорка означало жить в замке, где смог бы разместиться небольшой город со всеми прибамбасами, какие только можно купить за деньги. За целые охапки, целые холмы, целые горы денег. Но у Рорка, слава богу, вкус был получше, чем у этих Эндерсов. Вряд ли она влюбилась бы в Рорка – не говоря уж о том, чтобы выйти за него замуж! – если бы он окружал себя золотом, блестящими побрякушками и бог знает чем еще.

Но хотя все огромное помещение спальни было забито барахлом, похоже, все эти вещи находились на своих местах, решила Ева. Никаких признаков беспорядка, никакого ощущения, будто что-то взято, будто кто-то рылся и что-то искал. Она обнаружила по сейфу в обеих гардеробных. Они были замаскированы так примитивно, что десятилетний ребенок с закрытыми глазами сумел бы их найти. Надо будет спросить у жены, но сама Ева не уловила признаков кражи или ограбления.

Выйдя на основную территорию спальни, она еще раз внимательно огляделась по сторонам.

– Личность подтверждена по отпечаткам пальцев: Эндерс Томас Аурелиус, проживавший по этому адресу, – начала Пибоди. – Предположительно, смерть наступила в три тридцать две утра. Час довольно поздний… или довольно ранний для игр в «свяжи меня – привяжи меня».

– Если убийца и убитый пришли сюда вместе, где его одежда?

Пибоди повернулась к своему лейтенанту, задумчиво вытянув губы трубочкой.

– С учетом того, что ты вышла замуж за самого горячего парня на планете и за ее пределами, не мое дело тебе объяснять: когда играешь в «свяжи меня – привяжи меня», надо быть голым. В этом суть.

– Суть в том, чтобы раздеть друг друга догола, так еще интереснее, – задумчиво проговорила Ева. – Если они пришли сюда поиграть, неужели он будет раздеваться, чтобы потом повесить одежду в шкаф или бросить трусы в корзину для белья? Когда у тебя в меню все это, – она указала на секс-игрушки, – неужели ты будешь думать о порядке в шкафу? Не-е-ет, одежду стягивают, срывают, комкают, рвут, бросают на пол. Даже если это привычная игра с давним партнером, разве ты не бросишь рубашку на кресло?