Бархатная ночь - [45]

— О Ник. — Кенна села рядом с братом, положив руку ему на плечо. — Как ты это понял?

— Рис предупреждал меня, что она иногда ведет себя очень странно. Они однажды разговаривали, и она внезапно и беспричинно впала в ярость. Я не поверил ему, так как потерял голову от любви к Ларе. Но затем я начал замечать особенности ее характера, от которых не мог отмахнуться. Мало-помалу я осознал, что не могу жениться на ней. Когда она покончила с собой, ее брат потребовал у меня сатисфакции. И здесь в дело вмешался Рис. Он сказал, что Лара бросила меня и встречалась с ним, и взял на себя ответственность за ее смерть.

— И ты позволил ему?

— Мне нечем гордиться, Кенна. Я был молод и глуп, хотя из первого не обязательно следует второе. Я дал согласие, чтобы Рис сделал это, поскольку он убедил меня, что иначе я погибну на дуэли. Рис всегда стрелял лучше меня. Он отправился на дуэль, а я выступал его секундантом. Брат Лары был серьезно ранен, и Рис бежал из страны. Вернулся он только к тому роковому дню, когда состоялся маскарад.

— В это сложно поверить.

— Поверь этому, Кенна. Рис, возможно, спас мне жизнь, и если я еще не женат, то это не из-за тебя, а из-за моего очевидного неумения разбираться в женщинах. Были и другие ошибки с женщинами из высшего сословия. В конце концов я обнаружил, что актрисы и певички мне подходят больше.

— Папа знал, что случилось?

— Да. Он был страшно огорчен, узнав об этой истории, но он любил нас обоих и, мне хочется думать, простил нас.

— Не сомневаюсь в этом. — Кенна обняла брата. — Я рада, что ты рассказал мне об этом, Ник. Не ради Риса, так как мне сложно поменять свое мнение о нем, но потому, что это объясняет многое в тебе. Я люблю тебя, Николас.

Он обнял ее в ответ:

— Мне бы хотелось, чтобы ты изменила свое мнение о Рисе. Я надеялся… Не важно, давай еще раз взглянем на твой бедный гардероб. — Он шутливо ущипнул ее, — решительно меняя тему разговора.

Хотя Ник отсоветовал сестре брать почти половину ее платьев, карета все равно была нагружена доверху. Два сундука и три кожаных чемодана едва поместились в багажнике. Один саквояж Кенна вынуждена была взять к себе в карету. Появление сумки Дженет означало, что весь багаж должен быть заново переложен, и два грума, которые должны были сопровождать их в пути, чуть было не надорвали спины, снимая сундуки и укладывая их обратно.

После довольно продолжительного прощания с Викториной и Ником, в течение которого Кенне были даны инструкции, как вести себя в любой ситуации, начиная от игры с детьми Ивонны до общения с владельцем гостиницы, где они должны были остановиться на ночь, кучер щелкнул хлыстом и направил карету к воротам парка.

Кенна наслаждалась путешествием, хотя Дженет постоянно жаловалась на плохие дороги, а как следствие — толчки, которые они испытывали на себе. Уже начался весенний паводок, и хотя теплая погода была приятна, она привела дороги в такое состояние, которому, по словам Дженет, могут радоваться только свиньи. Чтобы избавить себя от нытья горничной, Кенна поменялась местами с грумом, который скакал рядом на Пирамиде. Он скривился, но Кенна настояла на своем.

Они остановились лишь на несколько минут, чтобы сменить седло. Кенна иногда скакала впереди кареты, иногда позади, но все равно в пределах видимости. Ник и Викторина предупредили ее об опасностях, подстерегающих путников на этой дороге без эскорта, и Кенна знала, что по настоянию брата грумы и кучер взяли с собой пистолеты.

Уже стемнело, когда они достигли гостиницы Робинсона. Дженет не скрывала своего неодобрения по поводу остановки в этом месте. Ее настроение окончательно испортилось, когда она огляделась в общем зале.

— Оборванцы, — объявила Дженет, натягивая капюшон накидки.

— Успокойся, — сказала ей Кенна. — Ник не стал бы рекомендовать эту гостиницу, если бы счел ее не совсем респектабельной. — Сама Кенна нашла гостиницу вполне приличной. Обеденный зал сверкал чистотой, хозяин и его жена вели себя уважительно, но без приторности, а от запаха жаркого из кухни текли слюнки. Да, они с Дженет были здесь единственными женщинами, а от некоторых гостей попахивало спиртным, но тут уж ничего не поделаешь. Кенна заметила, что большая часть посетителей принадлежали к высшему обществу. Дженет всегда видит все только самое худшее.

— Посмотрите на этих двоих, — прошептала Дженет, когда их с Кенной усадили за столик в углу комнаты. — Нет, не сейчас! Они на нас смотрят!

Кенна терпеливо улыбнулась:

— И почему им этого не делать? Их, без сомнения, поразила твоя красота.

Дженет расправила плечи и фыркнула:

— Попридержите-ка язык, мисс Кенна. — Таким тоном она обычно разговаривала с Кенной в детстве, когда надо было сделать выволочку. — Хочу сказать вам, что в юности о моей внешности часто говорили. И хорошими словами!

Кенна шутливо приподняла руки, сдаваясь.

— Меня это ничуть не удивляет, Дженет. А сейчас попробуй немного этого чудесного жаркого и перестань обращать внимание на других посетителей.

Дженет занялась едой, а Кенна оглянулась, выискивая глазами мужчин о которых ей говорила служанка. Встретившись с ней глазами, они быстро отвернулись, и Кенна должна была согласиться с Дженет. Эти двое, поглощающие эль за столиком неподалеку, казались очень опасными людьми. Их лица затеняли широкополые шляпы, а по одежде они могли сойти за фермеров, хотя Кенна сильно сомневалась, что они из этого сословия. Толстые пальцы с такой силой впивались в стенки кружек, словно хотели смять их.