Бархатная ночь - [27]

Рис не боялся, что кто-нибудь увидит свет его фонаря, — каменные стены служили надежным препятствием. Но в одной из стен было такое место, которое позволяло достаточно хорошо слышать, что говорится в соседней пещере. К сожалению, этот каменный мешок слишком искажал голос, и Рис с трудом понимал смысл разговора.

С того момента когда он увидел, что свет движется по направлению к летнему домику. Рис уже знал, что человек с фонарем направляется в пещеру. Незнакомец, видимо, не подозревал о слежке, но обладал здравым смыслом и не рисковал разговаривать со своими сообщниками на пляже. Действительно, пещера — самое надежное место, если, конечно, не знать о дефекте стены, а Рис был уверен, что о нем никто не знает. Сам он наткнулся на него после тщательных поисков.

Сколько людей находилось в пещере, определить было трудно. Рис смог различить лишь двух говорящих, да и то только потому, что один из них перемежал в разговоре французские и английские слова, а другой отвечал только по-английски. Возможно, там был еще кто-то, но разговаривали лишь эти двое. Покончив с приветствиями, они приступили к обсуждению вопроса, который заставил Риса охнуть от неожиданности.

Сначала Рис не верил своим ушам. Сообщники все время упоминали о каком-то альбоме. Но вскоре Рис уяснил суть дела. Речь шла об острове Эльба. Неизвестные говорили о побеге Наполеона с острова! Рис вспомнил, как он возмущался по поводу последнего задания. Ему казалось, что после почти годового затишья и в то время, как в Вене с трудом вырабатываются условия перемирия, абсурдно предполагать, что Наполеон может нарушить хрупкое равновесие сил и границ на континенте. Теперь до Риса дошло, что чиновники в министерстве имели все основания для беспокойства.

Существование заговора с целью освобождения Наполеона возмутило Риса, но еще больше испугало и взволновало то, что Даннелли стало местом встречи предателей.

Рис глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Несколько секунд он слышал только биение своего сердца. Затем, прижавшись ухом к стене пещеры, он с еще большим вниманием стал вслушиваться в разговор. Спор шел о деталях. Англичанин требовал подробностей, а француз снова и снова повторял, что ему больше нечего сказать. Видимо, Рис пропустил что-то важное в начале разговора, зато уловил слова «деньги» и «сторонники». Похоже, кто-то в Англии собирался помочь Наполеону покинуть Эльбу и захватить Францию, а возможно, и весь континент.

Это казалось слишком невероятным, каким-то дьявольским замыслом, чересчур изощренным для реальной жизни, но ведь совсем недавно правление Наполеона и его колоссальные завоевания были реальностью. Рис слушал еще минут десять, в течение которых, как он предполагал, произошла передача денег из рук в руки. И когда Рис решил, что все самое важное и существенное он уже узнал, англичанин спросил, когда следует ждать сообщений об успешном завершении дела. Француз ответил: «Sept se-maines». Семь недель! Рис быстро прикинул, что Наполеон должен быть освобожден в первую неделю марта.

Эти слова были самыми важными для Риса. Семь недель — достаточно долгий срок, чтобы министерству иностранных дел принять надлежащие меры и остановить побег, а ему, Рису Каннингу, — узнать имена участников той международной драмы, в которой он оказался замешан.

Решив удостовериться, что разговор действительно закончен, Рис подождал еще несколько минут, пока не стихли голоса сообщников, и тем же подземным ходом вернулся в дом. Он немного постоял на верхней ступеньке лестницы, чтобы восстановить дыхание, и снял сапоги. До сих пор он был достаточно осторожен, а сейчас тем более не должен оставлять следов грязной обуви, чтобы не навлечь на себя подозрения.

Вернувшись в спальню, Рис тут же подбежал к окну, надеясь рассмотреть возвращающегося к конюшне незнакомца. Но, как он и подозревал, этот человек уже успел скрыться. Рис подумал, что если бы он серьезнее отнесся к своему заданию, то никогда бы не спустился в подземный ход без оружия. Встреча с врагом бесполезна, если у тебя нет пистолета. Кроме того, если он будет убит — а Рис не мог отвергнуть эту возможность, — то, вероятно, никто не узнает о предстоящем побеге Наполеона.

Пауэлл разбудил его рано утром.

— Закрой эти проклятые шторы! — пробормотал Рис, зарываясь лицом в подушку.

Пауэлл почувствовал себя отмщенным за вчерашнее грубое поведение хозяина, но тем не менее не двинулся с места.

— Я думал, вы хотели покататься с леди Кенной, — заметил он.

Рис рывком сел и отбросил подушку в сторону.

— Она уже выехала?

— Только что. Я видел ее, когда заканчивал завтрак.

Рису отчаянно захотелось поехать с Кенной, но события прошлой ночи означали, что ему необходимо предпринять некоторые меры предосторожности. Прежде всего он должен поговорить с Николасом, и лучше бы Кенне не знать об этом разговоре. Рис посмотрел на Пауэлла, который в этот момент с удивлением рассматривал ведра с водой. Выражение замешательства на его лице дорогого стоило. Завернувшись в простыню, Рис поднялся с кровати и положил руку на плечо слуги, который за годы сражений стал ему больше чем брат.