Бардин - [14]

Это небольшое предприятие в штате Айова выпускало за день три-четыре трактора. Они были совершенно непохожи на современные. Двигатель работал на керосине. Вместо радиатора — довольно примитивное устройство, нечто вроде передвижной градирни. Пуск трактора требовал немало усилий. Однако по тому времени тракторы завода «Гард-Пар» считались очень хорошими.

Но мысли о чем-то более близком и интересном для металлурга тревожили все больше. «Чему же я научусь в Америке как инженер?! Скорее забуду и то, что знаю».

Летом 1911 года Иван Павлович расстался с тракторами и выехал в Чикаго. Теплилась надежда устроиться наконец на металлургическом заводе. Но прежде всего надо было найти пристанище. И главное — самое дешевое. Заработанные деньги были совсем невелики. «После долгих поисков мне удалось снять угол у одного галицийского еврея. Это был грязный чулан, где, кроме меня, нашли себе приют полчища голодных и злых клопов. Но этот чулан принадлежал мне. Я жил в нем один и мог, растянувшись на топчане во весь свой длинный рост, часами лежать на спине и, закинув руки за голову, размышлять о незавидной участи бедняков на этой прекрасной земле…»

Потянулись дни бесплодных поисков работы. Поначалу Иван Павлович не терял надежды получить должность инженера по своей специальности. Друг и учитель В. П. Ижевский прислал ему документ, в котором говорилось, что Бардин, русский инженер, приехал знакомиться с американской техникой. Может быть, это поможет? Но надежда таяла с каждым днем. Всюду Иван Павлович встречал грубый отказ. Слова «просьба оказать содействие инженеру Бардину» не стоили здесь ничего.

Оставалось одно: забыть о том, что ты инженер, и искать любую работу. Нет, не любую. Пусть не инженером, а рабочим, но на металлургический завод!

И мысли Бардина устремляются к только что выстроенному металлургическому гиганту — заводу «Гэри», близ Чикаго.

Но не так-то просто попасть туда. Безработных более чем достаточно. Причем таких, с которыми можно не церемониться — русских и поляков, итальянцев и болгар, китайцев и негров. Эти люди согласны на любые условия.

Два раза в неделю у ворот завода вербовщики отбирали тех, кто выглядел здоровее других. Рабочих покупали, как скот, только что не осматривали зубы. «Проходи! Негоден», — то и дело кричал вербовщик подходящим безработным. Иным помогала взятка в несколько долларов: «Годен! Иди туда». «Туда» означало еще один осмотр, врачебный. Но и тут успех решали скорее долларовые бумажки, чем здоровье рабочего.

Наконец «счастье» улыбнулось и Бардину — его приняли рабочим в прокатный цех. Наконец-то он попал в свою стихию! Тут было что посмотреть человеку, посвятившему свою жизнь огненной профессии.

Но при всем том русский инженер был здесь простым рабочим. Работать приходилась по десять-двенадцать часов в день, и с таким напряжением, что вечером человек чувствовал себя совершенно обессиленным. Капиталистический Молох был безжалостен!

А скоро стало еще хуже. Рабочий Бардин получил повышение. Его перевели на сборку и наладку валков по прокатке рельсов. Новая работа оказалась еще более изнурительной и опасной. А платить стали больше на двадцать центов в час.

Уже через две недели появились признаки сильнейшего расстройства сердечной деятельности. Ежедневно на работе бывали мгновения, когда Иван Павлович чувствовал, что теряет последние силы. Волей-неволей пришлось обратиться к врачу. А врач в Америке стоит человеку многих денег.

Бардин пошел к одному из русских. Позднее он записал в дневник не лишенные интереса наблюдения о русских в Америке:

«Надо сказать, что в Америке русские делятся на две категории. Одни — это люди, не забывающие свой родной язык. Люди другой категории, а их большинство, стараются показать, что они уже настолько освоились в Америке и изучили английский язык, что забыли русский. К таким принадлежал врач, у которого я начал лечиться. Он прожил в Америке всего два-три года, но старался показать, что совершенно забыл русский язык. Я ходил к нему неохотно. Неприятно было говорить с ним».

Однажды доктор сказал, что на такой работе Бардин долго не протянет.

Что делать? Решила попытать счастья: попроситься о переводе на более легкую работу в цехе. Ответ начальника цеха был жестоким: «Усталые, больные люди нам не нужны».

В тот же день русского инженера и американского рабочего уволили с завода.

Опустошенным и морально и физически уходил с завода Иван Павлович Бардин. Итак, вот конечный итог пребывания в «земле обетованной»: как инженер он здесь не нужен, как рабочий — оказался слабым и выброшен за ворота. Нет, не здесь, на далекой от родины жестокой земле, совершенствовать ему свое призвание, надо, необходимо искать эту работу у себя, в России!

Ранним зимним утром, на исходе 1911 года Бардин садился на английский пароход «Мавритания».

Ливерпуль, Лондон, Дувр, Берлин, Киев — дома!

ОГНЕННЫЕ ГОДЫ

Бардин сидел у своего учителя со смешанным чувством удовлетворения, что снова в родной alma mater, и настроением игрока, спустившего все, что имел.

За окном завывал ветер. На столе стоял давно остывший чай. А «американец», опустив голову, рассказывал о том, что ему пришлось увидеть и перенести за океаном…