Бардин - [10]
— Вы имеете право поступать только на сельскохозяйственное отделение.
Что было делать? На что решиться?
Возвращаясь в гостиницу, Иван встретил своих однокашников по Ново-Александрийскому институту. Они также поступали в Киевский политехнический.
— Бросай якорь здесь! Не раздумывай. Пока на сельскохозяйственный, а дальше видно будет…
Совет друзей был принят. Тут же отправились искать квартиру на всех.
Прошел год, и «инженерные устремления» Бардина наконец стали реальностью. В начале 1907 года он был переведен на химическое отделение Киевского института. Отсюда уже было недалеко до той отрасли научного знания, которой потом отдал всю свою жизнь Герой Социалистического Труда И. П. Бардин.
Часто так бывает в жизни: большие жизненные повороты, серьезные решения, резко изменяющие всю дальнейшую жизнь, принимаются под влиянием во многом случайных событий. В какой-то мере это было и у металлурга Ивана Павловича Бардина.
Курс металлургии в институте читал профессор Василий Петрович Ижевский. Это был разносторонне образованный человек. Он очень хорошо знал органическую химию, был прекрасным металлургом-теоретиком. Лекции его всегда были интересными и своеобразными. Главное внимание ученый обращал на то, чтобы студенты поняли суть предмета, а не только описание конструкций.
«Этот человек, — вспоминал Иван Павлович, — во всей своей работе всегда и всюду стремился найти применение своим знаниям в жизни, не запираясь в кабинет или лабораторию. Чрезвычайно простой в обращении, робкий во всем, даже в походке, производивший в разговоре с людьми ниже его по знаниям и положению впечатление «просителя», он не хотел и не умел выставлять свои силы, свои незаурядные знания».
Вот этот человек и увлек молодого «сельскохозяйственника» на свою стезю. Трудно сказать, что тут сыграло большую роль: талантливые лекции профессора, увлекавшие студентов, или сама личность этого интересного человека, а может быть, и то и другое. «Вероятно, этому помогло то, — писал позднее академик Бардин, — что в распоряжении профессора Ижевского и его помощников имелся прекрасный музей, небольшой, но хорошо подобранный, в котором демонстрировался весь металлургический процесс. Кроме того, Василий Петрович свои лекции по металлургии всегда тесно увязывал с химией, которую я знал и любил».
Так или иначе новый жизненный путь был избран.
Интересно вспомнить, что в то время в Киевском институте по целому ряду причин лаборатории металлургии и минеральной технологии имели весьма нелестную славу. Считалось, что наибольшее количество бездельников, людей, ничего не знающих, сконцентрировалось именно в этих лабораториях.
Выбор профессии тесно сблизил Ивана Павловича с профессором Ижевским. Как и некоторые другие преподаватели института, Василий Петрович на воскресные дни и праздники приглашал к себе на квартиру студентов. В круг постоянно получающих такое приглашение попал и Бардин. Встречи проходили в очень простой, дружеской обстановке. Говорили о том, что волновало молодежь. Василий Петрович неизменно участвовал в таких беседах, излагал свое кредо. Вспоминал о своих учителях. Нередко разговор переходил на их специальную тему — металлургию. Тогда говорил один хозяин дома, а гости слушали. День проходил быстро и незаметно.
Василий Петрович неоднократно подчеркивал, что самая интересная отрасль металлургии — доменное дело.
— Доменный процесс, друзья мои, сказочно красив! Это сложный, во многом еще неизвестный нам процесс рождения металла. Как много надо постичь, чтобы получить о нем хотя бы некоторое понятие!
Старый профессор не преувеличивал. Управление доменной печью в те времена требовало гораздо больше искусства, интуиции, чем знаний. Домна напоминала норовистое, плохо прирученное животное, от которого всегда можно ожидать неожиданного выпада. Ход процесса выплавки чугуна зависел от многих условий, их надо было предугадать.
«Уметь предвидеть! Учиться и учиться, чтобы овладеть этим огромным «животным», приручить его в полной мере. Вот это задача! Я буду доменщиком», — неоднократно повторял себе студент Бардин.
Профессор Ижевский был автором очень ценной работы по зависанию доменных печей, в которой подробно характеризуется ход опускания доменной шихты. В этой работе Ижевский не только описал механику движения газов и шихты в доменных печах, но и назвал ряд мер, необходимых для улучшения работы доменных печей, — он предложил вдувать руду через фурму.
Отдал дань профессор Ижевский и изобретательству. Одним из первых русских инженеров он оценил большое значение внедрения в металлургические процессы электричества и работал над совершенствованием дуговых печей.
Но, пожалуй, ценнее всего в этом человеке была его добрая, отзывчивая душа. «Студенты всегда материально нуждались, — писал в своей книге «Жизнь инженера» И. П. Бардин. — За право учения надо было платить пятьдесят рублей каждое полугодие, и это было для многих студентов тяжело. С каким страхом ждал я каждый раз наступления срока платежа за право учения! Голова шла у меня кругом, и я не знал, что предпринять. Ижевский получал списки студентов и отлично знал степень нужды каждого из нас. Однажды он сообщил мне, что через два дня меня исключат из института за невзнос платы. Краснея и волнуясь, я объяснил Ижевскому, что затруднения у меня временные.
Первая книга В.А.Мезенцева из научно-популярной трилогии «Энциклопедия чудес», замысел которой: рассказать о многих явлениях неживой и живой природы и дать этим явлениям материалистическое объяснение. Настоящее издание посвящено загадочным явлениям неживой природы. Гало, сияния, затмения, шаровые молнии, смерчи и торнадо, воздушные реки, тайны болот, зыбучих песков и пирамид, природа подземных катаклизмов: вулканов, землетрясений, цунами. Об этих и многих других явлениях автор собрал исторические сведения, дал объяснение происходящему.
Эта книга — попытка разобраться в неимоверно сложном, чрезвычайно запутанном а пестром мире человеческих суеверий, с научных позиций, в доступной для восприятия форме объяснить, что же в действительности скрывается если не за каждым (нельзя объять необъятное!), то хотя бы за наиболее типичными суеверными предрассудками. В поле зрения автора — и черные кошки и привидения, и амулеты, и предсказания будущего, и различные небесные «знамения», и множество других иррациональных поверий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о поисках и находках ученых, о вечной жажде открытий, о первопроходцах, уходивших «за горизонт», чтобы познать неизведанное, исследовать мир, в котором мы живем, постичь его загадки и тайны.
Эта книга о том, как люди открывали и продолжают открывать Землю. На страницах книги много интересных фактов из истории географических открытий. Читатель совершит путешествие в мир загадок живой и неживой природы нашей планеты. Загадочного в наш век еще немало. По мере изучения и освоения окружающего нас мира мы продолжаем сталкиваться с новыми загадками.
Дорогу перебежала черная кошка — быть неприятности. Разбилось зеркало — большое несчастье. Поговорить через порог — поссориться… Кто не знает этих примет, пришедших в наш век из далеких времен? Уже давно забыты причины, вызвавшие их к жизни, а нелепое суеверие все живет. Оно таится где-то в нашей памяти, рядом с огромным запасом полезных, нужных для жизни знаний, и вылезает наружу даже помимо нашей воли.
«В десять часов утра, освеженный приятным чувством, что снова оказался в этом Париже, таком несовершенном, но таком пленительном, так что ни один другой город в мире не может соперничать с ним в праве называться Городом, я отправился к моей дорогой м-м д’Юрфэ, которая встретила меня с распростертыми объятиями. Она мне сказала, что молодой д’Аранда чувствует себя хорошо, и что если я хочу, она пригласит его обедать с нами завтра. Я сказал, что мне это будет приятно, затем заверил ее, что операция, в результате которой она должна возродиться в облике мужчины, будет осуществлена тот час же, как Керилинт, один из трех повелителей розенкрейцеров, выйдет из подземелий инквизиции Лиссабона…».
«– Вчера, – сказала мне она, – вы оставили у меня в руках два портрета моей сестры М. М., венецианки. Я прошу вас оставить их мне в подарок.– Они ваши.– Я благодарна вам за это. Это первая просьба. Второе, что я у вас прошу, это принять мой портрет, который я передам вам завтра.– Это будет, мой дорогой друг, самое ценимое из всех моих сокровищ; но я удивлен, что вы просите об этом как о милости, в то время как это вы делаете мне этим нечто, что я никогда не осмеливался бы вас просить. Как я мог бы заслужить, чтобы вы захотели иметь мой портрет?..».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.