Барабан бьет сбор - [53]

Синендцев насчитали по последней переписи не более четырехсот тысяч, зато это была наиболее лояльная королевству часть жителей Патры. Они и на войну выставили семьдесят пять с лишним тысяч человек, намного выше в процентном отношении не только остального острова, даже метрополии. Генерал Бакли, к примеру, был один из них.

Все когда-нибудь кончается, завершилось и поездка. С появлением железной дороги паломничество стало гораздо быстрее и несколько комфортнее. А стоило поездка не слишком дорого. Епископат субсидировал ветку на последнем этапе, собирая потом свое из добровольных пожертвований.

Они вылезли из поезда в толпе паломников, не привлекая внимания в общей куче. Тут присутствовали люди всех возрастов и достатка. Дети, старики, взрослые люди. От явно нищих, одетых в дранные лохмотья, до разодетых по последней столичной моде дамочек и солидных мужчин. Среди ортодоксов посетить хоть раз в жизни Гору считалось богоугодным делом, а помолится там перед важным делом хорошим тоном. Конечно, не все могли отправиться в паломничество, бросив все дела, но редко кто хоть раз в жизни не поднимался наверх в монастырь.

Дорога в гору была достаточно крутая и под противным мелко моросящим дождем с сильными порывами ветра не слишком приятная. Петь гимны и молитвы, как некоторые попутчики как-то не тянуло. Остатки тепла давно выветрились из тела и ощущения были не из самых приятных. Очень хотелось поскорее забраться под крышу и сидеть у печки, пока зубы не перестанут выбивать дробь, а руки согреются. Оглянувшись Стен убедился, что его добровольная охрана тоже не лучиться счастьем. Ладони глубоко в карманах, вид грустный.

Зато благочинный так и шествовал с невозмутимым видом, не замечая окружающей обстановки. На бритую макушку падали размерено капли дождя, а ему хоть бы хны, как бы не чувствует. Губы его шевелились, но что он произносил Шаманов так и не разобрал. На знакомую молитву не походило. Смахивало на ритмичные куплеты, вроде армейских, они тоже облегчают движение. Кстати имелась еще одна более удобная дорога, по которой возили грузы, но это было бы крайне неприлично прийти к монастырю постороннему человеку по ней.

Наверху, как по заказу дождь прекратился и из-за хмурых туч выглянуло солнце, даря паломникам тепло и утешая. Воздух явно приобрел вечно произносимое и смутно понимаемое «благорастворение». Проще говоря, дышалось легко и приятно, вид с вершины открывался на окрестности замечательный. Леса, пашни и озера. Пастораль.

Посвященный что-то невнятно пробурчал и умчался, предоставив осматриваться самостоятельно. Стен суетиться не стал. Позовут. Принялся озираться. Одно дело картинки или фотографии, совсем другое – реальное впечатление значительности, власти и красоты.

Прямо перед носом мощная стена, окружающая монастырь со всех сторон. Она сложена из самых разнообразных по виду, цвету, размеру и даже происхождению камней, скрепленных цементом. Рядом с гранитом песчаник и даже обычные кирпичи. Чужак непременно покрутит пальцем у виска. Местным и не только ортодоксам ничего объяснять не требуется.

Во время восстания монастырь был осажден и частично разрушен. Тогда шиольские победители по всей Патре ломали Храмы, монастыри и дома. После замирения по призыву архиепископа к подножию Горы привезли множество камней из уничтоженных зданий. От каждого Храма из самых дальних мест везли и складывали в кучи. А паломники тащили их наверх. Вот из разрушенного и выросла защищающая монастырь стена, на фундаменте из прежних блоков. Не столько практически, сколько символически прикрывая сооружения за ней.

Внутри было три огромных собора, построенных уже позднее, мужской и женский монастыри, резиденция архиепископа, несколько двухэтажных корпусов для самих монахов и временного помещения богомольцев. Трапезные для них же. Помещения мастерских и хозяйственные пристройки. По древнему уставу монахи и посвященные не должны жить в праздности, а трудиться на благо. Потому и проповедники ходящие по дорогам не просто просили, а отрабатывали подаяние.

Гора не просто сама себя обеспечивала самой разнообразной продукцией, она еще и выпускала товары на продажу, за счет этого помогая многим неимущим и нуждающимся. Ортодоксальная церковь имела целую сеть собственных странноприимных домов для инвалидов, стариков и сирот. Содержала за собственный счет несколько больниц и посылала монахов учить детей в школах.

– Впечатляет? – спросил голос сзади.

– Еще как! Локтей семь в высоту. Это сколько ж уничтожили! – оборачиваясь, признался Шаманов.

– Всего пять с половиной, но ни одного целого Храма тех времен не сохранилось, – сказал уже пожилой плотный и невысокий монах. – Часть позже отреставрировали, но стиль не тот, – он поморщился.

Стен отреагировал запоздало, но встал по стойке смирно чисто машинально. В лицо он архиепископа конечно не знал, ряса была самого что ни есть затрапезного вида, но большое кольцо на пальце и свита на заднем плане не оставляло места сомнениям. И проводник тут же торчит с прежним невозмутимым видом.

– Владыко святый, преблагий, молим Тя, в милости богатаго, милостива быти нам, – сообщил, прежде чем успел подумать.