Барабан бьет сбор - [139]

Хлопнула дверь и на веранду вывались Дина с Динасом. На Новый год учеников отпускали домой на недельку. Родились они одновременно и к изумлению родственников и соседей не походили друг на друга полом и внешностью.

Динас пошел неизвестно в кого и вымахал к шестнадцати годам ростом под два локтя и жгучим брюнетом. Длительные поиски позволили выявить в роду одного прапрадеда с подобной внешностью, хотя отец до сих пор поглядывал на своего отпрыска с некоторой оторопью. И он сам, и все их семейство были с уклоном в рыжину разнообразных оттенков и невысокими, хотя и крепкими людьми.

Вот Дина вышла правильной – жутко рыжая, конопатая и миниатюрная. Зато характеры у них ничем не отличалась. Жизнерадостные, общительные, умненькие (в школе на них не могли нахвалиться) и при этом редко давали себе труд задуматься, прежде чем брякнуть в глаза собеседнику нечто не слишком приятное.

Близнецы жить друг без друга не могли и при этом регулярно цапались вплоть до драки. Естественно Динас мог одним щелчком пришибить сестру, однако предпочитал терпеть гневные удары, изредка позволяя себе запихать ее в шкаф. Не из вредности, а спасая здоровье.

– Там тебе оставили, – сказал Динас, усаживаясь рядом.

Киран молча кивнул, уж без еды его не оставят, а торопиться особо некуда. Демонстративное исключение из домочадцев давно не трогало, а скоро и вовсе станет до одного места. Еще неделя и он уедет навсегда. Не так уж и далеко, всего за сотню лиг, но назад не вернется ни при каких условиях. И в первый раз сделал ошибку.

– Почему отец так с тобой себя повел? – спросила Дина с недоумением в голосе. – Ты ж не остался там.

– «Из хорошей стали не делают гвозди, правильный парень не идет в солдаты», – лениво процитировал Киран.

– Не правда, – заявил со злостью Динас. – Не поэтому. Он пошел против воли отца и тот не желает прощать. Правильно, неправильно сделал, пришел домой после войны или валяется в канаве, прося милостыню – не важно. Непослушный не достоин доброго слова. Будто не нас учат про свободу воли! Нет, я уйду навсегда. Меня не удержат.

– Да он все одно уедет. На ферме Решетникова его заждались, – и она пихнула старшего брата локтем в бок. – Такая девушка, была бы парнем обязательно отбила бы! В старые времена таких причесок не видывали, это я вам точно говорю, – сказала хорошо знакомым отцовским голосом. – Девушки носили длинные волосы… и, ей-Богу, было приятно на них посмотреть. А что сейчас? Все как одна стриженые! И если вас интересует мое мнение, то я скажу: они выглядят, как кочаны на грядке…

Вздохнула и неизвестно кому сообщила нормальным тоном:

– Я тоже не прочь погоняться за модой. Надоело ей-Богу в одном старом платье шастать по двору. Пока учились, так хоть все в одинаковой форме, а сейчас заедем в церковь, Вдовина дочки в новом, Безрукова жена в выписанном чуть не из Баллина, Айлина и Синенда и то в свежекупленном, одна я вроде пугала.

– Ты очень красивая девушка, – обнимая ее, заявил Киран, – и есть замечательный шанс подыскать тебе не такого замшелого ретрограда в мужья, как наш отец. Вот отправит тебя учиться осенью…

– Нет, – серьезно отвергла предложение Дина, – и не пошлет в училище, скажет, дома руки требуются, и с женихами сложности. Я еще не готова замуж. Танцевать хочу!

– А я удрать, – столь же серьезно пробурчал Динас. – Я не такой дурак – шиш вернусь под его указания.

– Ты как раз дурак, – заверил его Киран, – там непременно объявится другой начальник и примется отдавать приказы. Еще неизвестно не хуже ли станет. Без востребованной профессии – в стригали и вечная сезонная работа. Или на завод. Я что зря вас в спину толкал с радиоделом? Открыли курсы – ходите. С дипломом всегда возьмут охотно. Жалованье у телеграфиста или хорошего радиста недурное.

– А что такого ужасного даже на заводе? – запальчиво спросил Динас. – Можно подумать, мы меньше часов вкалываем. Сколько я себя помню – сделай то, помоги здесь, почему не сделал? И что хоть сантим получаю? Мелочь на конфетку. Одолжение великое по праздникам, будто ничего мои усилия не стоят. Вон в школе другие жалуются, домой хотят. Ага, их так работать не заставляют, а то бы не скучали.

– То-то кругом забастовки не прекращаются. Цены выросли – заработок нет. Ты не представляешь, что такое служить чужому дяде.

– А я умная, – объявила Дина. – Тебя слушаю, – опять тычок локтем в бок, – в телеграфистки хочу. Вон, в городе, какие важные люди с почты ходят и всегда при деле. Кризис там или улучшение, они без работы не останутся. А он, – махнула рукой, – все ворчит.

– Все равно хочу мир посмотреть, а не тебя балаболку слушать!

– Да, – согласилась Дина, – Геула когда рассказывает, очень интересно слушать.

Это она свою подружку-радиолюбительницу имела ввиду. Та жила на юге и они никогда не виделись, зато могли долго изливаться о происходящем, доверяя свои тайны. Как при этом девушки умудрялись на слух из коротких и длинных пищаний моментально разбирать текст, даже не записывая, было выше его понимания. Однако получалось и без места телеграфистки она точно не останется. Скорость передачи и приема огромная, а ведь чисто самоучка с мелкими подсказками более опытных людей. Сборка радиоприемников или передатчиков не по ее части, скучно. Пусть Динас занимается. Вот трепаться – всегда пожалуйста.