Бансу - [32]
Почти одновременно с «Марь Ивановной» приводнился на воды Хашибы лакированный пятнистый «грумман».
XXIV
Два гидроплана — латаный, битый-перебитый, с едва читаемой звездой на хвосте и новенький, свежевыкрашенный, массивный по сравнению с допотопной советской «лодкой» американец — покачивались совсем недалеко друг от друга. Моторы «груммана», издавая густой ровный звук, говорящий об их отменном здоровье, еще какое-то время гнали рябь по реке. Надсадный кашель двигателя «Ивановны», с которым тот прекратил свою нервную, перебиваемую постоянными вздохами работу, они снисходительно заглушили.
— Что теперь будем делать, босс?
Вопрос Корта, как и обращенный на него взгляд доктора, не застали Бессела врасплох:
— Остаемся на своих местах, джентльмены.
Неторопливый Бесси прильнул к биноклю. Русский летчик стоял теперь уже на отмели по колено в воде: за ним в камышах дымил костер. Штурман был явно растерян. Прекрасный цейсовский бинокль приблизил к Смиту измазанное копотью, опухшее от укусов, разодранное лицо русского, его не менее опухшую шею, заляпанный пятнами комбинезон. Левый бок штурмана здорово кровоточил: кровь промочила повязку из парашютной ткани, перетянутую ремнем. Левая штанина почти до бедра закатана, и по синеватой багровости колена было видно — с ногой также не все в порядке. Но главное — летчик держал за сделанные из строп лямки превращенную им в рюкзак парашютную сумку.
— Вам не кажется лейтенант, что парню необходимо помочь? — нарушил тишину Трипп, не отрываясь от своего бинокля.
— Терпение, док. Терпение…
Соскучившийся по жевательной резинке Бессел был благодарен Дэвису Корту за то, что тот доставил ему из Найт-Филда заветные полоски, и теперь, сняв обертку с одной из них, с наслаждением ощутил любимый им вкус мяты, хорошо освежающей десны и ум. Он мог расслабиться: дело осталось за малым.
— А это забавно, — сказал сам себе Бессел. — Забавно. Мы чуть было не опоздали.
Наступил момент истины. С одной стороны от найденного штурмана приходил в себя ветхий советский гидроплан (что касается его экипажа, у Васи Чиваркина пропал голос, от волнения он мог только что-то едва слышно сипеть, а Богдановна орать и не собиралась). С другой — готов был принять на борт живого и относительно невредимого Алёшку Демьянова вальяжный двухмоторный «грумман».
Не отрываясь от окуляров, Бессел смотрел теперь на сумку. Он смотрел только на парашютную сумку, которая вот-вот должна была оказаться в его руках. Вне всякого сомнения, он, Бессел Смит, сотрудник ФБР, субъект с безусловно большим служебным будущим, заслужил этот почетный приз.
— Посмотрите-ка, босс, — присвистнул первый пилот.
Смит очнулся от зачарованности.
Он давно научился держать удар: вот почему не выругался. Он продолжал машинально жевать резинку.
— Кажется, моя помощь не понадобится, — обрадовался ни о чем не догадывающийся доктор.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Бессел Смит. — Ничего не понимаю…
— Что тут понимать? Неудивительно, что парень отправился к своим, — откликнулся Трипп. — Летим домой, лейтенант. Мы и так достаточно намучились. Слава Богу, все кончено. Они его забирают.
Все действительно было кончено. Лейтенант Бессел Смит видел, как медленно, теперь уже по пояс в воде, добрел до Ш-2 человек, из-за которого завертелась вся эта история, как он взобрался на борт советской летающей лодки, как передал кому-то сумку, как втиснулся в кабину и больше в ней не показывался — видно, слег. Бессел видел, как мелко затряслась перед разбегом окутавшаяся дымом русская «этажерка». Он видел, как, покачиваясь, словно пьяная, прочертила она за собой воду, оставляя на разбеге две глубокие борозды и, помахав крыльями, прилаживаясь к ветру, даже не полетела, а словно побрела по воздуху, стрекоча своим дурацким моторчиком.
— Доберутся или нет? — озвучил пилот Дэвис Корт вопрос, который одновременно задали себе все собравшиеся на борту «груммана».
— Доберутся, — ответил второй пилот. — Они даже на табуретках летают.
Доктор настроился на философский лад:
— Этот парень здорово сдал. У него вполне может начаться гангрена. И тем не менее предпочел лететь со своими, Бессел!
— Русские через одного зомбированы, — откликнулся второй пилот.
— Я видел их там, в Анкоридже, — вновь принялся Трипп за воспоминания. — Серьезные ребята. Черт возьми, вдруг они возьмут и построят свой коммунизм? — забеспокоился он.
Завербованный два года назад учтивыми джентльменами из контрразведки бывший юрист Бессел Смит поистине являлся для ФБР настоящей находкой — он был сделан из железа. У лейтенанта хватило выдержки процедить, пусть и с усилием, пусть и сквозь зубы:
— Не беспокойтесь, док. Коммунизм им не грозит.
— Вы думаете, Советам не создать такой техники, которая есть у нас? — лез ничего не понимающий Трипп.
В выдержке Бессел превзошел сам себя.
— Коммунизм не будет построен не благодаря неспособности создать такую же технику, — четко, словно диктуя, ответил он, провожая взглядом медленно удаляющуюся «Марь Ивановну». — Коммунизм не будет построен благодаря человеческой природе, док. А мы знаем человеческую природу. Мы хорошо ее знаем…
Вторая мировая война. Потери в танковых дивизиях с обеих сторон исчисляются десятками подбитых машин и сотнями погибших солдат. Однако у «Белого тигра», немецкого танка, порожденного самим Адом, и Ваньки Смерти, чудом выжившего русского танкиста с уникальным даром, своя битва. Свое сражение. Свой поединок.Данная повесть послужила основой для сценария фильма Карена Шахназарова «Белый тигр» (2012 г.).
Несмотря на свою былинность и сказочность, роман Ильи Бояшова совершенно лишен финальной морали. Монах и плут пребывают в непрерывном странствии: один стремится попасть в Святую Русь, другой – в страну Веселию. Но оба пути никуда не ведут. Алексей-монах, избранник Божий, не находит святости в монастырях и храмах, Алексей-плут, великий скоморох, не находит признания своему веселому дару. И утешающий и увеселяющий равно изгоняются отовсюду. Так уж повелось, что если не выпадет тебе вдоволь страданий, то и не сложат о тебе никакой былины, а рассчитывать на что-то большее, осязаемое и вовсе смешно – нечего тогда было рождаться с умом и талантом в России…
Перед вами первое и пока единственное прозаическое переложение знаменитого скандинавского эпоса «Старшая Эдда», сделанное известным писателем Ильей Бояшовым. Теперь этот литературный памятник, еще недавно представлявший интерес исключительно для специалистов, вышел за рамки академического круга и стал доступен самой широкой аудитории. «Старшая Эдда» стоит в одном ряду с такими эпосами как «Илиада» и «Махабхарата». Несмотря на то, что «Эдда» дошла до нашего времени в виде разрозненных частей, ее «Песни о богах» и «Песни о героях» сыграли колоссальную роль в развитии западноевропейской литературы.
Илья Бояшов – писатель с двойным дном. Он умеет рассказать историю так, что судьба его героя, описанная как частный случай, оборачивается в сознании читателя неким обобщающим провиденциальным сюжетом. Именно это качество вкупе с художественным мастерством позволило в свое время Бояшову взлететь на литературный Олимп и занять то место в современной русской словесности, которое по праву на сегодняшний момент за ним закреплено.Новая повесть Ильи Бояшова «Кокон» – история человека, ощутившего в себе присутствие души, как болезнь, и не жалеющего сил и средств на то, чтобы излечиться от недуга, избавиться от назойливого жильца.
У России женский характер и женское лицо – об этом немало сказано геополитиками и этнопсихологами. Но лицо это имеет много выражений. В своем новом романе Илья Бояшов рассказывает историю русской бабы, которая из ничтожества и грязи вознеслась на вершину Олимпа. Тот, кто решит, что перед ним очередная сказка о Золушке, жестоко ошибется, – Бояшов предъявил нам архетипический образ русской женственности во всем ее блеске, лихости и неприглядности, образ, сквозь который проступают всем нам до боли знакомые черты героинь вчерашнего, сегодняшнего и, думается, грядущего дня.Прочитав «Каменную бабу», невольно по-новому посмотришь на улыбающихся с экрана примадонн.
Новый роман Ильи Бояшова, лауреата литературной премии «Национальный бестселлер» и финалиста премии «Большая книга», подводит читателя к парадоксальной мысли: рай, дабы оставаться раем, требует от садовника ежедневного адского труда. Годы и годы уходят у заложника парадиза на возделывание чуда, насладиться которым у него не остается сил. Оправдывает ли Эдем своим цветением и птичьим хором тяжкие усилия садовника? Получит ли каторжный труд воздаяние? У автора на этот счет нет никаких иллюзий, и рассказывает он свою необычайную историю так, что читателю нет оснований ему не верить.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.