Банной горы хозяин - [24]

Именно в такой последовательности, согласился сам с собой Валентин. Если Могутов способен еще и Обруч почувствовать, у меня вообще нет никаких шансов. Итак, кто вы, колдун Могутов?

Валентин прикрыл глаза, переключаясь на ментальное пространство. Сознание Визе выглядело сейчас почти идеальным шаром, как обычно и бывает под сильными заклинаниями. Полупрозначное облачко сознания Могутова мерцало на пределе доступности; Валентин уставился на него, выпучив глаза. Обруч кольнул в центр головы тонкой иголкой боли – дескать, работаем с перегрузкой, – но все же сумел дотянуться. В следующее мгновение Валентин стал Иваном Могутовым.

Сила при мне, подумал он, и сердце, повинуясь внутреннему вдоху, трижды ударило не в такт. Крест на груди откликнулся на зов, вспыхнул живым теплом; Сила вошла в тело через солнечное сплетение, подхватила Могутова и вынесла прочь. Могутов сгруппировался в веретено и сквозь бревенчатую стену дома увидел перед собой лицо только что приехавшего человека.

Ближайшие воспоминания, понял Валентин. Я остановил время как раз в тот момент, когда Могутов вышел в астрал. У него было больше тридцати секунд, почему же он не атаковал сразу? Земная магия медленнее пангийской?

Лучше не будем на это рассчитывать, решил Валентин. Быстро, по ассоциациям. Иванов!

Перед мысленным взором Могутова появился хрустальный череп, чуть поодаль – седобородый человек со светящимися глазами. Юлиан, всплыло имя. Губы Юлиана были плотно сжаты, но голос его гремел. Наш череп по-прежнему в Вальпараисо. Ты держал в руках копию. Изготовить ее непросто. Найди того, кто это сделал, и отправь за Камнем. У него может получиться.

Могутов молча кивнул, и череп исчез, уступив место вечно улыбающемуся Визе. «Укус паука», и улыбка перестала выражать радость. Гравитационный сканер, молекулярная копия, третья лаборатория. – Визе говорил не разжимая губ. Кто сделал сканер и лабораторию? Да Иванов, кто же еще!

Надо же, как он меня ценит, подумал Валентин. Значит, начальнику Могутова нужен Камень. А что это за Камень?

В наступившем мраке затеплился огонек свечи, медленно проступило человеческое лицо. «Обет молчания», – раздались беззвучные слова. Ты никому не сможешь рассказать, и сам вспомнишь лишь тогда, когда будет нужно. Самый могущественный амулет нашего мира – Черный Камень Каабы. Храмовники Масджид аль-Харам окружили его Сферой Соломона – ни один посторонний колдун не в силах войти внутрь и сохранить разум. Нам придется использовать людей. Забудь обо всем, но помни!

Губа не дура, подумал Валентин. Черный Камень Каабы им подавай. А с другой стороны, почему бы и не взглянуть на эту Сферу Соломона? И с храмовниками было бы неплохо познакомиться…

Ладно, прервал Валентин бесплодные мечтания. По первому вопросу все ясно: Могутов получил приказ отправить меня за Черным Камнем и уже вышел для этого в астрал, намереваясь проникнуть в мой мозг. Самое время перейти ко второму вопросу. Способен ли Могутов чувствовать чужую магию? Не обидится ли, если Бублик перехватит этот его «укус паука»?

На миг Валентин пожалел, что находится на родной планете. На Панге Обруч легко перенесся бы в прошлое и до мельчайших подробностей воспроизвел бы недавний осмотр Могутовым хрустального черепа. А здесь, на Земле, Обруч мог только погрузиться в чужую память и вытащить на свет субъективные воспоминания, по большей части ничего общего не имевшие с действительностью. Вот и сейчас Обруч перенес фокус внимания могутовской памяти обратно на хрустальный череп, тот брызнул фонтаном осколков, а потом оказался стоящим на столе, на белой скатерти, в окружении пяти свечей.

Трижды стукнуло сердце, Сила проникла в тело. Могутов простер руки – череп засветился изнутри. «Внутренний ветер» вылетел одновременно из правой и левой рук, схлестнулся сам с собой внутри черепа, закружился по хрустальным закоулкам в поисках чужой Силы. Свет замерцал – ветер выл и стонал, не найдя пищи, и рвался наружу. Могутов нахмурил брови и сдвинул руки, заставив ветер сбавить напор. Теперь он радостно засвистел, наконец обнаружив добычу. Череп потемнел, но в теменной части его зажглась ослепительно яркая точка. Она мигнула четыре раза, восхваляя четыре вечных такта любого ритуала, и погасла.

Могутов убрал руки, ветер вырвался на свободу, яростно набросившись на свечи.

«Печать Ордена, – подумал Могутов. – Я должен знать, кто сделал этот череп!»

Свечи погасли, ветер, лишившийся последних игрушек, змейкой взвился под потолок. И в этот момент череп вдруг треснул, брызнул осколками, рассыпался по скатерти грудой кристаллов. Могутов вскинул правую руку, творя охраняющий знак; воздух в комнате загустел, осколки застряли в нем, как мухи в сиропе, и, повинуясь воле колдуна, сами вернулись к месту, откуда вылетели. Все, что осталось от черепа, лежало теперь посреди скатерти между пятью погасшими свечами. Могутов совершил тройной вздох, успокаивая крест, и рукавом вытер выступивший на лбу пот.

Не похоже, чтобы он чувствовал магию, констатировал Валентин. Крест свой он чувствует, и заклинания вроде «внутреннего ветра», которые крест выпускает, – тоже. Но вот моей магии, расколотившей череп вдребезги, он не то что не заметил – ему даже в голову не пришло, что это могла быть магия. Сразу же решил, что его пытались подставить, и нужно брать быка за рога. То есть заколдовывать Визе.