Банковская тайна времен Оранжевой революции - [12]

Таким образом, система управления рисками сводилась к рассуждениям. По расчетам казначеев, все должно быть нормально, если государство не стянет слишком много денег на казначейский счет, если население не будет слишком тратиться на покупку товаров, если не будет подорвано доверие к банковской системе, если не изменится курс и так далее. Однако для банкира больше двух «если» — уже прямая дорога к кризису.

С момента прихода новой команды Нацбанк часто говорил об опасности «гэпов». Мы рассылали письма и телеграммы, в которых рекомендовали банкам перейти на более «твердые» пассивы — депозиты населения, внутренние и внешние долгосрочные заимствования. Однако банки почти не реагировали на наши предостережения.

Все резко изменилось в ноябре 2003 года, когда правительство стянуло слишком много денег на единый счет в Казначействе, фактически изъяв их из финансовой системы страны. После двухлетнего изобилия вдруг резко не стало ресурсов, и процентные ставки на межбанке взмыли вверх. Стоимость «ночной» гривны достигала 70 % годовых. В дилинговых системах даже проскакивал индикативный уровень в 100 %. Большая часть сделок между крупными банками проводилась примерно по 30 % годовых.

НБУ тогда упрекали в бездействии, в том, что он вовремя не предоставил всем желающим рефинансирование. Мы действительно немного затянули с принятием решения, однако понимали, что банковской системе ничто не угрожает. «Шоковая терапия» произвела отрезвляющий эффект. После кризиса ликвидности банки стали очень серьезно относиться к планированию активно-пассивных операций. Крупные учреждения начали выходить на внешние рынки, а более мелкие — выпускать облигации и привлекать депозиты населения. По итогам 2003 года остатки средств на счетах физлиц выросли на 67,7 %. Опережающими темпами росло привлечение долгосрочных, на срок более года, депозитов.

Незадолго до этого случилось еще одно событие, заставившее банки призадуматься. В августе 2003 года произошла неприятная ситуация — начался крах «Нашего банка». Утром 18 июня мне позвонила директор департамента монетарной политики Наталья Гребеник и сказала: «У нас проблема». Оказалось, что днепропетровский «Наш банк» не вернул НБУ 7,5 млн. грн., которые накануне вечером взял в качестве рефинансирования.

Я тут же распорядился заморозить движение денег по счетам банка до выяснения обстоятельств. Благодаря этому удалось сохранить значительную часть средств, которая потом пошла на выплаты пострадавшим. К 18 июня учреждение заняло на межбанке десятки миллионов гривен. Сразу же после введения НБУ санкций кредиторы потребовали вернуть свои деньги и благодаря нам почти все получили обратно. Населению повезло меньше — рядовые вкладчики получили лишь те суммы, которые погасил Фонд гарантирования вкладов. Остальные средства пропали.

Проверка подтвердила худшие опасения — менеджмент банка по указанию владельцев начал выводить из него деньги через выдачу невозвратных кредитов. В украинских условиях именно так ведут себя акционеры, которые видят, что учреждение скоро рухнет. Подобное развитие событий было для нас удивительным, потому что система показателей раннего реагирования не показывала угрожающих тенденций. Позже выяснилось, что отчетность банка уже долгое время подделывалась, а покрывать это удавалось мужу одной из сотрудниц «Нашего банка», который работал в территориальном управлении НБУ

Правление Национального банка инициировало служебное расследование и долго пыталось договориться со старыми и возможными новыми владельцами. Какое-то время была надежда, что появятся новые акционеры, которые дадут деньги и спасут банк. Однако потом мы осознали: единственная цель собственников — потянуть время, чтобы забрать еще немного денег. Правление НБУ решило начать процедуру ликвидации, отказав учреждению в выдаче стабилизационного кредита и рефинансирования.

Мы поняли, что затягивать время в таких ситуациях нельзя. Нужно быстрое и жесткое реагирование. Практика показала, что только так можно спасти деньги, и даже есть определенная вероятность удержать банк на плаву.

Крах «Нашего банка» пошел на пользу всей финансовой системе. После этого по крупным учреждениям прокатилась волна пересмотра лимитов на межбанковские операции. Многие системные банки перестали работать с мелкими учреждениями, считая их слишком нестабильными. Несмотря на временные трудности, от ограничения взаимного кредитования выиграли все. Системные банки обезопасили себя, а мелкие научились более грамотно планировать привлечение денег и меньше рассчитывать на ресурсный рынок.

С межбанком была связана еще одна неприятная тенденция, которая ярко проявилась в ноябре 2003 года. Отчетность НБУ предполагала, что банки докладывают о формировании обязательных резервов раз в месяц. Реально выполнение норматива контролировалось раз в десять дней. Это привело к тому, что на протяжении месяца отдельные банки держали на корреспондентских счетах минимальный объем гривны. Зато в последний день декады и особенно месяца — на так называемых переходах — они старались занять на рынке столько денег, чтобы выйти на нужный среднемесячный показатель. Эти дни всегда характеризовались резким всплеском процентных ставок на депо-рынке и появлением большого спроса на рефинансирование НБУ Зато уже на следующие сутки стоимость денег падала.