Банкир в XX веке - [216]

Радикальная программа Альенде быстро привела к отчуждению от него среднего класса Чили. К сентябрю 1973 года экономические условия ухудшились, и политическое насилие возросло. Чилийские военные под предводительством генерала Аугусто Пиночета Угарте организовали мятеж. Армейские части штурмовали президентский дворец Ла Монеда, и Альенде покончил с собой. Что последовало за этим, можно описать лишь как режим террора, время, когда сводились старые счеты, а сторонников Альенде - лидеров профсоюзов и других подвергали пыткам, убивали или высылали.

Несмотря на мое личное резко отрицательное отношение ко всем этим крайностям в годы правления Пиночета, экономический аспект этой истории является более конструктивным. Столкнувшись с высокой инфляцией и огромным бюджетным дефицитом и будучи отрезанным от международных рынков капитала, Пиночет обратился за советом к группе молодых экономистов, многие из которых получили подготовку в Чикагском университете. Они посоветовали генералу освободить экономику Чили от всех ограничений и перекосов, от которых она страдала в течение многих лет. Их отважный экономический эксперимент стал основой для решительного восстановления Чили после 1985 года, когда она стала примером для других стран полушария.

ДОЛГОВОЙ КРИЗИС

На протяжении 1970-х годов многие латиноамериканские страны пережили ту же судьбу, что и Чили, - жестокая городская партизанская война, военные диктатуры, подавление демократических институтов и спотыкающаяся экономика. По существу, к началу 1980-х годов Латинская Америка находилась в состоянии экономического катаклизма. Десятилетия протекционизма и государственного контроля значительно снизили экономический рост. Что еще хуже, после гигантского роста цен на нефть в 1970-х годах многие страны приобрели огромный зарубежный долг, пытаясь поддержать свою завышенную в цене валюту, а также финансировать растущий дефицит бюджета государственного сектора и крупномасштабные государственные проекты создания инфраструктуры.

Тяжелый спад, который последовал за этим в начале 1970-х годов, привел к резкому падению цен на сырьевые товары и взвинтил процентные ставки практически до беспрецедентных величин. Результатом был экономический хаос. К середине 1980-х годов годовой процент инфляции составлял в среднем для региона 150% и достигал ужасающего уровня в 217% для Бразилии и 1130% для Аргентины; безработица выросла до 15%; бегство капитала достигло эпидемических пропорций. «Чистый» отток капитала из Латинской Америки вырос до 30 млрд. долл. в год, внешний долг возрос до огромной цифры в 400 млрд. долл.

На протяжении многих лет моей банковской и финансовой деятельности я никогда не встречался с такой ситуацией. Должен, однако, признать, что такие банки, как «Чейз», должны нести большую долю ответственности за происшедшее. Им надлежало видеть, что происходит, и снять правительства латиноамериканских стран и компании этого региона с кредитной иглы раньше, чем это было сделано.

В августе 1982 года Мексика, имевшая 80 млрд. долл. зарубежных долгов, односторонне прекратила платежи по обслуживанию долга, и многие опасались, что другие крупные должники, такие как Бразилия, Аргентина и Перу, последуют вслед за ней. Международный валютный фонд и Министерство финансов США сколотили срочные пакеты займов для предотвращения угрозы дальнейших дефолтов, что позволило Мексике и другим странам продолжить выплаты по долгам иностранным банкам. Многие критиковали эти «меры по спасению», однако я высказывался в их поддержку. Без срочной стабилизации под угрозой оказалась бы вся мировая финансовая система. Хотя потребовались годы и две реструктуризации долга, чтобы полностью остановить кровотечение, экономический кризис дал один положительный эффект: он создал условия для фундаментальных изменений в Латинской Америке.

К 1985 году во всем регионе крепло понимание того, что устойчивый экономический рост потребует фундаментальных политических и экономических реформ. Я считал, что Общество Америк и Совет Америк могли бы внести реальный вклад в этот процесс.

ВОЗРОЖДЕННАЯ ИНИЦИАТИВА

В 1981 году вскоре после выхода в отставку из банка я вновь принял на себя председательские функции как в Совете Америк, так и в ЦМО. Несмотря на то, что Совет сыграл конструктивную роль в национальных дебатах по поводу Панамского канала в конце 1970-х годов и твердо создал себе репутацию главной нью-йоркской культурной организации по связям с Латинской Америкой, ощущалось, что как Совет, так и ЦМО нуждаются в новых силах и должны иметь более солидную финансовую основу.

В качестве первого шага мы создали Общество Америк, чтобы перевести в него активы ЦМО и дать возможность Совету продолжать лоббировать федеральное правительство. Это была легкая часть. Трудная часть заключалась в том, чтобы снабдить обе организации не только новой программой, но и обновленным чувством цели. Для этого нам требовались поддержка и активное участие крупных фигур из латиноамериканских стран.

Во время трех поездок в Южную Америку в 1982 и 1983 годах я обнаружил, что наши организации, которые к тому моменту существовали уже почти двадцать лет, оставались практически неизвестными. Хотя нас везде сердечно встречали, это в основном было связано с той ролью, которую я ранее играл в «Чейзе». Общество Америк и Совет оставались малозаметными, и у них не было членов в Латинской Америке. Если мы хотели стать эффективными, это положение следовало менять.