Банкир - [7]
— Проблемы? — спросил Почти-Равный Гордону. — Чем могу помочь?
— Не знаете, хотел ли Гордон в дальнейшем связываться вот с этим? спросил я. — Он не говорил?
Коллега Гордона просмотрел проспект и покачал головой.
— Кто там сегодня с вами работает?
— Только Алек. Я спрашивал его. Он не знает.
— Где Джон?
— В отпуске. А Руперта нет из-за жены.
Коллега кивнул. Жена Руперта была при смерти. Ей было двадцать шесть лет. Нелепо и жестоко.
— Я этим займусь, — сказал коллега. — А вы проверьте, куда Гордон запускал щупальца. Поспрашивайте в исследовательском отделе, во Внешних Вложениях, везде. Составьте собственное мнение. Если посчитаете, что овчинка стоит выделки, обратитесь к Вэлу или Генри.
Вэл был шефом Гордона, а Генри был Генри Шиптоном. Я увидел, что и вправду здорово возвысился, став Гордоном. И не знал, радоваться или огорчаться тому, что возвышение это временное.
Весь остальной день я слонялся по банку с этим проспектом и в результате узнавал не столько о Бразилии, сколько о нервотрепке по поводу статьи в «Что Происходит...». Банкиры занимались самокопанием. На вытянутых лицах был написан тревожный вопрос: «А вдруг кто-нибудь... по неведению... упомянул о переходе фирмы в другие руки в присутствии заинтересованной стороны?»
Как мне представлялось, ответ был краток: такого быть не могло. Скрытность — вторая натура банкиров.
Если газетная статья правдива, вовлечены были трое: продавец, покупатель и информатор; и, разумеется, ни покупатель, ни информатор не могли действовать по неведению или случайности. В тайниках души, как черви, копошатся жадность и злой умысел. Если кто-то был заражен ими, он это знал.
Гордон, похоже, никого не спрашивал насчет Бразилии. Что ж, ничего не поделаешь, придется «составить собственное мнение». Было бы полезно узнать, что думают на этот счет другие коммерческие банки, шестнадцать акцепторных домов: Шродерс, Гамбро, Морган Гринфилл, Клейнворт Бенсон, Хилл Самуэль, Варбург, Роберт Флеминг, Сингер и Фридландер... Все они, подобно «Поль Эктрин», в кризисной ситуации имели право обращаться за помощью в Английский банк.
Коллеги Гордона в этих банках, должно быть, ломали головы над тем же проспектом. Что в перспективе: выгодное помещение миллионного капитала или миллионы, пущенные на ветер? Рисковать или нет? Так что же делать?
Задавать прямые вопросы не хотелось и пришлось потратить время на выуживание сведений из слухов и сплетен.
Наконец я отнес проспект Вэлу Фишеру, главе Банковских Операций, который обычно сидел за одним из столов напротив Генри Шиптона, двумя этажами выше нас.
— Ну хорошо, Тим, а как вы сами думаете? — спросил Вэл, гладенький, обходительный, обаятельный коротышка с нервами изо льда и стали.
— Очевидно, у Гордона были сомнения, — сказал я. — Я не знаю, какие, да и никто, похоже, не знает. Одно из двух: либо стоит послать им предварительное согласие, а потом разведать побольше, либо же просто довериться инстинкту Гордона.
Он едва заметно усмехнулся.
— И что же делать?
Ах, что делать?
— Думаю, нам следует довериться инстинкту Гордона, — сказал я.
— Отлично.
Он кивнул, а я отправился восвояси и написал вежливое письмо в Бразилию, выражая сожаление. И, возможно, еще шесть или семь лет я не узнаю, правильно решил или ошибся.
Азартная игра — эти долгосрочные ссуды. Вы отпускаете хлеб свой по водам и ждете, что когда-нибудь он вернется к вам, намазанный маслом и джемом. А если не вернется? Что ж, очень жаль.
Год первый: июнь
Гордон позвонил три недели спустя, судя по голосу, совершенно здоровый и бодрый. Я невольно оглянулся на его стол, безмолвный и чистый, поскольку все бумаги с него перекочевали ко мне.
— Мы с Джудит хотели бы поблагодарить вас... — начал он.
— Ну что вы, — сказал я. — Как ваше здоровье?
— Попусту трачу время. Такая нелепость. Но дело вот в чем: нас пригласили на следующий четверг на скачки в Аскот и предложили снять ложу на половинных паях. Мы считаем, что там может быть забавно... У нас шесть мест. Не хотите ли присоединиться? Как наш гость, разумеется. В качестве благодарности.
— Звучит заманчиво, — сказал я. — Но...
— Никаких «но», — прервал он. — Если вас это устроит, Генри возражать не будет. Он сам туда явится. Он согласен, что вы заслужили денек отдыха, и теперь решение за вами.
— Тогда меня это более чем устраивает.
— Отлично. Если у вас нет визитки, не смущайтесь. Мы не на Королевской трибуне.
— Если и вы такое наденете... У меня есть визитка, осталась от отца.
— Ага. Отлично. Тогда так. В час дня в четверг, время ленча. Я пришлю в офис входные билеты для вас. Мы с Джудит будем очень рады, если вы придете. Мы вам очень благодарны. Очень. — Голос его вдруг зазвучал как-то стесненно, в трубке щелкнуло, и связь отключилась.
Мне было интересно, много ли он помнит про белые лица, но при Алеке, Руперте и Джоне, которые все слышали, спросить я не мог. Может быть, на скачках он мне скажет. А может, и не скажет.
Ездить на скачки я давным-давно отвык. Однако в детстве мне пришлось провести несчетные часы в очереди к тотализатору, пока моя мать, изнемогая от радостного азарта, выкладывала стопками банкноты, ставила сбережения, отложенные на потом, на случай, на черный день, и просаживала все это почем зря.
Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. Под видом младшего конюха Рок проникает в конюшню, которая связана с подозрительными лошадями, — и понимает, что ввязался в гораздо более опасное предприятие, нежели полагал вначале.
Во время скачек «Гранд нэшнл» в Эйнтри на глазах у сотен людей неизвестный убивает Геба Ковака, финансового консультанта фирмы «Лайял энд Блэк», человека на первый взгляд совершенно законопослушного и в криминальных историях не замешанного. Ник Фокстон, бывший жокей, друг и коллега Ковака, а также по несчастливой случайности прямой свидетель преступления, просто не может остаться в стороне. А когда и у него над головой начинают свистеть пули, убеждается, что затеянное им расследование, а точнее, его скорейшее завершение – это единственный способ остаться в живых.
Смерть фотографа Джорджа Миллеса поначалу не привлекла к себе особого внимания, и лишь после того, как неизвестные жестоко избили его вдову, а потом подожгли его дом, стало ясно, что кто-то очень заинтересован в том, чтобы найти и уничтожить архив Миллеса. Но случайно коробка с полуиспорченными негативами оказалась у жокея Филипа Нора, который рискнул вскрыть этот полный грешных тайн «ящик Пандоры»...
Для жокея-профессионала Келли Хьюза, короля стипль-чеза, остаться без лицензии – сущий кошмар. Поэтому Хьюз решает провести собственное расследование обстоятельств, приведших к столь неожиданному для него решению Дисциплинарного комитета…
Сид Холли — бывший жокей, получив тяжелую травму, вынужден оставить скачки и взяться за работу частного детектива. Выполняя просьбу тестя, он начинает опасное расследование несчастных случаев и финансовых махинаций вокруг ипподрома Сибери.
С того момента, как киноактер Линк получает наследство в Южноафриканской республике, его начинают преследовать загадочные несчастные случаи. Осознав, что кто-то желает его смерти, Линк пытается опередить таинственного убийцу.
Луна временами становится красной. Кто-то даже не заметит, но только не жители маленького городка Делейси. События предстоящей ночи поменяют их жизни навсегда. Человек-без-имени хочет исцелиться от древнего недуга. Банковский клерк постарается изо всех сил спасти возлюбленную. А троица грабителей планируют сорвать солидный куш. Остаётся вопрос: а нет ли четвёртой заинтересованной стороны?
Юрий Ребров по образованию преподаватель русского языка и литературы. Долгое время занимался журналистикой, работал ведущим на радио и телевидении. Занимал должность главного редактора журнала. Сочинение детективных произведений — его старое увлечение. Повести Юрия Реброва неоднократно публиковались в журналах и были награждены премиями. В настоящее время вышло несколько его книг. Компания «Посейдон» лакомый кусочек: морские суда, ценные грузы, портовая инфраструктура. И владелец ее Юрий Филимонов тоже настоящая акула капитала.
Книга «Восемь дней в сентябре и Рождество в Париже» — это детективный роман петербургского искусствоведа В. И. Переятенец. Будучи аттестованным экспертом Министерства культуры РФ, автором многочисленных статей и таких книг, как «Русский антиквариат» и «Экспертиза и оценка произведений декоративно-прикладного искусства. Фарфор. Стекло. Ювелирные изделия», она хорошо знакома со средой коллекционеров и торговцев антиквариатом. Однако не следует воспринимать данное сочинение как документальное.
Действие нового романа Ирины Лобусовой «Красная комната» происходит в большом городе, куда приезжает, переживая любовную драму, талантливая художница Евгения Кравец, именующая себя Джин. Она устраивается на работу дизайнером в архитектурную фирму и снимает квартиру в старинном доме: ей очень нравится гостиная в красных обоях, производящая на многих зловещее впечатление. Джин чувствует некоторое родство с этой странной комнатой, да и сама она выглядит странно, эпатируя окружающих зелеными волосами, в том числе руководителя фирмы Вадима, человека пресыщенного, живущего в свое удовольствие, но давно потерявшего интерес ко всему.
В маленьком городке, затерянном среди бескрайних пустошей Австралии, произошла трагедия: священник местной церкви убил пятерых человек, а потом и сам погиб от пули полицейского. Что же стало причиной кровавой бойни? В этом решил разобраться известный столичный журналист Мартин Скарсден. Однако едва он приступил к расследованию, как городок потрясло новое преступление – возле запруды обнаружили тела двух неизвестных молодых женщин… Связаны ли между собой это двойное убийство и история священника-«стрелка»? Расследование Мартина приняло новый оборот.