Банк страха - [70]

— Прямо сейчас. Сегодня. Ближайшим рейсом.

— Но у меня же дела. Я не могу так все бросить. За это следовало бы доплатить.

— Кончайте херню пороть, — не выдержал Хофман. — Поезжайте. Да, вот еще что. Проверьте в Тунисе телефонный номер: 718–075. Сейчас он почему-то не отвечает, но я хочу знать, кому он принадлежал.

— Погодите, я запишу. Как вы говорите, 718–075?

— Да. Как только что-нибудь узнаете, приезжайте в Лондон. По телефону не звоните.

— О’кей. Наверно, придется лететь первым классом. Сами понимаете. Мае саламех.

— Салам алейкум, — ответил Хофман и, закончив разговор, стал поигрывать трубкой. Беседовать с Али Маттаром было не только накладно, но и утомительно, но другого способа выяснить, что же происходит, он не видел.

В тот же вечер полиция обнаружила тело Ранды Азиз в Кенте, у обочины шоссе, ведущего в Дувр. Она находилась за рулем машины, взятой напрокат, и все было устроено как несчастный случай. Машина врезалась в дерево, отчего взорвался бензобак. Тело сильно обгорело, поэтому никто не мог увидеть, что они с ней сделали до того, как убили. В газетах предположили, что она была членом той же «банды террористов», пытавшейся похитить деньги лондонского инвестиционного концерна, что она пыталась бежать на дуврский паром, но потеряла контроль над управлением машиной. Все те же «надежные источники» сообщили, что полиция продолжает розыски другой исчезнувшей арабской женщины, которая, судя по всему, является лидером террористической группы.

Часть четвертая Дворец конца

Глава 28

По терминалу женевского аэропорта осторожно двигалась женщина с коротко стриженными светлыми волосами, в бесформенном наряде крестьянского покроя; Она несла две сумки — по одной на каждом плече. Шла она нерешительно, то глядя под ноги, то всматриваясь вдаль, словно сама не знала как следует, куда она, собственно, идет. Сотрудник паспортного контроля спросил ее, почему она так не похожа на свою фотографию — блондинка вместо брюнетки. Нервно рассмеявшись, она ответила, что почувствовала необходимость как-то перемениться. Сотрудник выразительно закатил глаза, как будто знал всю ее историю. В этом городе о любом человеке готовы были подумать самое худшее. Обогатившись за счет французов, прятавших здесь деньги, чтобы избежать налогов, город затем раскрыл свои объятия и подвалы банков африканцам и азиатам, арабам и евреям — всем тем, кому было что скрывать. Стоило ли обращать внимание еще на одного человека — странную молодую женщину, смуглое лицо которой так не соответствовало цвету волос?

Сотрудник жестом показал Лине, что она может пройти. Лина сначала не двинулась с места: она уставилась в пол, чтобы не смотреть на сотрудника, и не видела ни его выразительной мимики, ни этого жеста. Лишь когда ее подтолкнул шедший сзади немец, до нее дошло, что ее впустили в эту страну. Еще один драматический момент она пережила в таможне, где захотели взглянуть на ее компьютер. Но единственное, о чем ее попросили, — это включить его. Компьютер их не волновал, если он не взрывался. Пройдя таможню и выйдя в главный вестибюль аэропорта, Лина вдруг ощутила, как в ней забурлил восторг, словно шампанское в бутылке. Ей захотелось как-то отметить удачу. Увидев модный магазинчик, она зашла туда и купила новое платье, облегающее, как сари. Цена у него была жуткая, но она махнула на это рукой и расплатилась кредитной карточкой Элен.

Лина остановилась в «Бо Риваж» — большой старой гостинице на набережной Монблан. Это была единственная гостиница в Женеве, название которой она знала. Когда у ее отца еще было достаточно денег, чтобы ездить в Швейцарию, он всегда останавливался здесь. Ей дали огромный номер на пятом этаже с балконом, выходящим на «Водяную струю». В ванной, казалось, можно было играть в кегли: это был длинный белый зал, обвешанный ослепительно белыми полотенцами, с массивной раковиной, ванной и биде. Из ванной дверь вела в отдельную комнату, где был туалет. У Лины возникло чувство, словно она по счастливой случайности попала на чье-то чужое место. Видимо, в гостинице решили, что путешествовать в одиночестве может только очень богатая женщина.

Близился вечер. Почти час Лина просидела на балконе, задумчиво глядя на «Водяную струю» и не переставая радоваться тому, что она жива. Ее гипнотизировал этот громадный плюмаж воды, вздымающийся на сотни футов в воздух над гладью Женевского озера и срывающийся вниз туманной россыпью брызг. Она и сама себя ощущала выброшенной вверх струей и медленно опускающимся туманом одновременно. Ее подбросило над поверхностью жизни, а теперь она была в свободном парении, и чем все это кончится, неизвестно. Там, в Лондоне, бравые слова Элен о том, что можно найти деньги, еще имели какой-то смысл. Но здесь, в Швейцарии, эти слова превратились в такой же туман, тающий в воздухе. Она сохранила тексты документов из секретных файлов Хаммуда с названиями банков и номерами счетов, но когда пыталась сообразить, что же с ними делать, ум отказывал ей. Хотелось позвонить Хофману и спросить у него совета, а особенно хотелось позвонить Ранде, о которой она очень беспокоилась. Но она понимала, что звонить им было бы безумием. Так она сидела на балконе долго-долго, глядя на фонтан и ловя последние лучи солнца.