Банды Нью-Йорка - [26]

Большинство элитных игорных домов находилось на Парк-Плейс, улицах Либерти и Вэсэй, Парк-роу, в нижней части Бродвея и на Барклай-стрит. Заведение Джима Бартольфа, известное как кожевенная, находилось в доме № 10 на Парк-Плейс. Совсем рядом держал свое знаменитое заведение Джек Уоллис, китаец. Когда-то оно было собственностью француза Жозе и Джимми Берри, но Уоллис выиграл его в орлянку. Другими известными игорными домами были дома Симпатяги Сэма Сюдама и Гарри Кольтона на Барклай-стрит, Хилмена на Либерти-стрит, Пэта Герна и Орландо Мура на нижнем Бродвее и дом Фрэнка Стюарта на Парк-Плейс. Герн преуспевал больше всех, однако сам был неисправимым игроком, и весь доход от его заведения быстро исчезал в игорных домах его конкурентов.

Много первоклассных увеселительных заведений, так же как и множество лотерейных домов, по слухам, принадлежало Рубену Парсону или находилось под его «крышей». Рубен в свое время был королем игорного бизнеса, которого часто называли «великим американским банкиром-фараоном». Житель Новой Англии, Парсон приехал в Нью-Йорк с несколькими тысячами долларов и намерением заняться бизнесом и вести столь же праведную жизнь, как и в своем родном городе. Но он проиграл весь капитал и был настолько впечатлен той легкостью и скоростью, с которыми потерял свои деньги, что открыл свое игорное заведение и быстро обогатился. В отличие от большинства своих приятелей Парсон был скромен и одевался неброско. Он отказался от объединения с другими воротилами игорного бизнеса и редко появлялся в своих заведениях, в управлении которыми проявил настоящий финансовый гений. Парсон никогда больше не играл.

Расцвет игорного бизнеса в Нью-Йорке пришелся на 50 – 60-е годы XIX века. «Парк-роу, Барклай– и Вэсэй-стрит представляют собой Уолл-стрит этого презренного бизнеса, – писала газета «Нью-Йорк геральд». – Игорный бизнес здесь достиг уже больших масштабов, чем в Лондоне, и весьма вероятно, что строгие меры по его ограничению, которые принимаются в Лондоне и Париже, привлекут множество жуликов из этих столиц в наш город. А вместе с наплывом мошенников можно ожидать, в свою очередь, и роста количества разбоев, грабежей и других преступлений. Эти аферисты, по сравнению с которыми жалкий вор-карманник может считаться уважаемым человеком, смешиваются с элитой нашего города. Они вальяжно гуляют по Бродвею утром, катаются в экипажах днем, бездельничают в опере вечером и мошенничают на Парк-роу и Барклай-стрит до пяти часов утра. Это самые изящные люди в городских местах отдыха».

Эти элегантные персоны предлагали в своих заведениях игру под названием «фараон», столь же популярную в те времена, как покер в наши дни. «Игра в фараон привлекает больше всего внимание нашей полиции и защитников общественной морали, – писал Джонатан Грин в своем отчете. – Фараон настолько нравится американцам, что его можно смело назвать национальной игрой... Популярность фараона в нашем городе растет на глазах. Увлекательность этой игры пленяет представителей всех общественных классов».

Все первоклассные заведения были наполнены слугами в ливреях, готовыми удовлетворить любые желания игроков. Временами на сценах давали представления актеры из мюзик-холлов и драматических театров. Писатель-современник так описывал роскошные заведения Парк-роу: «Зеркала потрясающей величины спускаются от потолка до самого пола. Стены и потолок украшает не безвкусная мазня, а картины величайших мэтров. Мебель, обернутая в атлас и бархат, радует глаз богатством золота и розового дерева. Ужин подают к шести часам вечера. Ничто в Нью-Йорке не может сравниться с элегантным убранством стола. Серебряные и золотые тарелки, дорогие китайские сервизы и горный хрусталь чудесно дополняют изысканные яства на столе. Между хозяевами ведущих игорных домов идет постоянное соперничество в изысканности и качестве сервировки ужина».

2

И вот в начале 1850-х в этом раю воров, бандитов и жуликов появляется Джон Моррисей, которому было предназначено стать известным бандитом. Как профессиональный боксер он одержал победу над Томом Хинаном; затем стал хозяином нескольких элитных игорных домов Нью-Йорка и Саратога-Спрингс, членом законодательной палаты и Конгресса США и (вместе с Джоном Келли) одним из лидеров «Таммани-Холл». Помимо этого, Моррисей сколотил весьма приличное состояние. Несмотря на то что он приехал в Нью-Йорк в лохмотьях и без гроша в кармане, Джон Моррисей стал очень богатым человеком. В пик карьеры Моррисея его состояние оценивалось в 700 тысяч долларов.

Джон Моррисей

По слухам, Моррисей родился в Ирландии, но впервые о нем заговорили в городе Троя, штат Нью-Йорк. Там он владел баром и приобрел славу свирепого, жестокого и коварного уличного бойца. Моррисей несколько раз приезжал в Нью-Йорк, прежде чем окончательно поселился в самом городе. Во время одной из поездок он участвовал в амбициозной, но невыполнимой операции по разгрому заведения капитана Исайи Райндерса на Парк-роу, 25, за то, что тот временно покинул «Таммани-Холл» и связал свою судьбу с партией «коренных американцев». Райндерс сменил название своего клуба с «Империи» на «Америкус» и сделал его притоном бандитских вожаков, вставших под его знамена. Среди них отличались Том Хайер, бывший чемпион Америки по боксу в тяжелом весе, и Билл Пул, которого все называли Мясник Билл. Мясник был предводителем банды бойцов с Вест-Сайда, которая держала в страхе район вокруг улицы Кристофера. Пула все считали жестоким и непобедимым хулиганом, вступить в схватку с ним боялись даже самые свирепые костоломы из банд Пяти Точек и Четвертого округа. Перед тем как сколотить свою банду и заняться политикой, Пул набирался опыта у «парней Бауэри».