Бандиты. Книга 1. Красные и Белые - [26]
— Ты чего? — спросил Василий Иванович.
— Гляжу, Василий, ты в ум входить начал.
В другой бы раз начдив завелся, и опять вместо разговора случилась бы ругань, но, видимо, Василий Иванович и впрямь начал входить в ум и молча проглотил усмешку родителя. Отец, однако, сразу посерьезнел.
— Много времени даешь?
— Нужно мне, тятенька, чтобы ответ они дали не позже октября. Это значит, должны вы до Омска добраться не позднее сентября.
Иван Степанович крякнул:
— Однако без ноги могу в два раза дольше провозиться. Сам знаешь, не ближний свет.
— Вам, тятенька, нужно только к белым попасть, сообщить, что важный пакет имеете для Колчака, и потребовать, чтобы вас непременно лично в Омск доставили. Я потому вас к себе и вызвал — от нас до белых всего ничего.
— Говорить ли, кем ты мне приходишься?
— Вот этого, тятенька, никак нельзя. Можете дальним родственником сказаться, но близким — ни боже мой! Злы на меня казаки, очень злы, много я им крови попортил.
— А сейчас, значит, покаяться хочешь?
Тут Василия Ивановича захлестнула такая обида, что даже слезы из глаз брызнули.
— Вы, тятенька, думаете, мне себя жаль? Ничего-то вы про меня, тятенька, не знаете. Если я своих бойцов сейчас распущу, их казаки по одному переловят и в капусту изрубят. И я сам рубил. Правила у войны простые: не ты — так тебя. Если мне надо жизнь отдать за моих орлов — отдам, можете не сомневаться. Или вы думаете, я в штабе отсиживаюсь, пока идет атака конная?! Я малой кровью обойтись хочу, большую я уже пролил.
— Потому, значит, меня отправить хочешь, а не Петрушку своего? — усмехнулся отец. — Ладно-ладно, не сердись. Вижу — правильный ты мужик стал, Василий Иванович. И слухи про тебя правильные ходят. Когда идти прикажешь?
Ушел отец до света, с котомкой своей, компасом, чтобы в степи не плутать, и кисетом, в который Василий Иванович засунул письмо Колчаку и засыпал махоркой.
И вот теперь оказалось, что отец никуда не дошел. Что с ним? Жив ли? А если погиб, мучился ли перед смертью?
Холод Льва вернул Василию Ивановичу присутствие духа. Если кисет прислали из штаба армии, значит, они схватили отца. Скорее всего, хотят сказать, что либо Чепаев сдастся сам, либо они убьют отца. Опять угрозы. Но к ним Василий Иванович уже привык.
Решено — он будет тянуть время, пока его бойцы приходят в себя. Сейчас они не станут гоняться за бандитами и казачьими разъездами, а просто уйдут в глухую оборону копить силы. А потом можно взять штурмом Уральск, спасти отца и распустить дивизию — идите, куда хотите. А сам Василий Иванович доберется до Украины и примкнет к батьке Махно.
На окраине станицы зашумели моторы, и вскоре оба аэроплана, один за другим, взвились в синее небо. Тотчас на улицы выскочила детвора и радостно засвистела, заулюлюкала, будто не боевые машины взлетали, а воздушные змеи с мочальными хвостами.
— Феликс Эдмундович, шифровка от Белого.
— Читай. Только без этих твоих…
— Я помню, Феликс Эдмундович, — Петерс откашлялся. — «Чeпаев не проявляет активности. Предмет после взятия Лбищенска не использует. После замены командарма и отъезда Фурмана осторожничает, никого, кроме ординарца, к себе не подпускает. Ординарец завербован Фурманом, но пока выжидает. Обстановка спокойная».
Дзержинский задумался.
— Может, мы зря в Реввоенсовете решили Фрунзе с командования Четвертой армией снять так внезапно? Выглядит и впрямь подозрительно. Лазаревич ваш тоже… Он командующий или институтка?! Почему с Чепаевым всегда заместители разговаривают?
— Не могу знать!
— А кто может?! Черт знает что! Почему все такие трусливые, даже кашлянуть без разрешения боятся?
— Отчего же, Феликс Эдмундович? Вот Чeпаев тот же самый…
Дзержинский удивленно поднял глаза.
Петерс спокойно выдержал взгляд начальника. Он знал, что сказал крамолу. Операция направлена против чересчур инициативных и независимых. Свобода и независимость суждений означают свободу и независимость поступков, значит, решения Реввоенсовета и ВЦИК могут подвергаться сомнению и осуждению. Этого быть не должно.
Множество мнений ничего, кроме хаоса, породить не могут, что убедительно доказала судьба Временного правительства. Диктатура пролетариата — это именно диктатура, и «пролетариат» — уже зависимое слово. Пройдет какое-то время, и слова партии станут для всех догмой, но случится это после того, как исчезнут люди, восставшие против догмы.
— Ты больше так не шути, — сказал Феликс Эдмундович. — Передай Белому — операция затянулась, даю на завершение неделю.
— А если…
— Никаких если. Скоро наступление, никто из нас не хочет, чтобы Чепаев взбрыкивал, как Махно. Если он взбрыкнет — мало не покажется. Смотри на карту — он легко может соединиться как с Колчаком, так и с Деникиным.
— Но Чепаев — злейший враг Колчака…
— Англия тоже была злейшим врагом России, и это не помешало ей вступить в Антанту. Чувствуешь, куда я клоню?
— Так точно, чувствую.
— Делайте, что хотите — Чeпаева пора смещать. Попомни мои слова — он нам еще попортит кровь! Все, ступай.
Настроение у Дзержинского испортилось. Чепаев умел отравлять жизнь даже на расстоянии.
Деньги делали свое дело — летчиков удалось подкупить, так что с воздуха спецотряд полковника Бородина не заметят. Это, безусловно, радовало, однако Александра Васильевича не покидала мысль, что какие-то детали от него ускользают.
««Газик» со снятыми бортами медленно (хотя и не так, как того требуют приличия и протокол траурного шествия) ехал по направлению к кладбищу. Кроме открытого гроба, обшитого кумачом, и наспех сколоченного соснового креста, в кузове никого не было…».
2003 год, Петроград, на троне царь Николай III. Но законно ли его право на престол? Нет, считает потомок самого загадочного из русских царей, Александра I.Покушения и тайная полиция, политические интриги и дворцовые кулуары, кентавры, крокодилы и совершенно другая Россия в написанной в жанре социальной фантастики повести Алексея Лукьянова «Спаситель Петрограда».Книга включает в себя повести «Спаситель Петрограда», «Мичман и валькирия» и «Артиллеристы».
Однажды на Земле случился ужасный катаклизм. Мало того, что метеорит рухнул прямо на Кремль, оставив от него огромную воронку, так еще и вся Земля почему-то сплющилось, а западное полушарие оказалось отделено от восточного. И вот в такой ситуации мужики из железнодорожной бригады решили прокопать подземный ход прямо в Америку.
Если сикараське откусить хвост — вырастет новый. А вырастет ли у хвоста новая сикараська?
Петроград, 1920 год. Волна преступности захлестывает колыбель революции. Бандиты, представляясь чекистами, грабят народ — это называется «самочинка». Шайка Ваньки-Белки долгое время держит в страхе весь город. В условиях, когда человеческая жизнь не стоит ни копейки, сотрудники уголовного розыска всеми силами пытаются сдержать натиск преступников. Богдан Перетрусов, внедрённый в питерское криминальное сообщество, расследует загадочное убийство ведущего агента угро. Смерть последнего тесно связана с ограблением Эрмитажа и таинственным артефактом — Тритоном, некогда принадлежавшим самому Иоанну Кронштадтскому.
На пороге квартиры одинокой защитницы животных Марины Васильевны, ненавидимой всем домом за то, что приваживает бездомную живность, неожиданно появляется ребенок, а затем и… дети, вырастающие из-под земли. Причем их количество увеличивается с каждым днем в геометрической прогрессии…Фантасмагорическая повесть о любви к животным и сложных отношениях с человекообразными и между ними.
Попаданчество в мир Древних Свитков. Сюжет в основном следует главному квесту. Насколько возможно избавляюсь от игровых условностей и стараюсь придать больше реалистичности. При этом ГГ — маг, просто потому, что по всем остальным статьям он аборигенам проигрывает. Ну не спортсмен, не полковник ФСБ в отставке. «Мэрисьюшность» в меру, а местами очень даже наоборот. Периодически ГГ отгребает по-взрослому. От автора: Первые главы 4–5 так себе, но потом разошелся, «поймал волну».
Старая история краха некогда могущественного ордена тамплиеров простыми словами.
"Я Ельцин панимашь. Президент всея России. Только вот незадача - ничего не помню о своей жизни до декабря девяносто первого года. Ну с кем не бывает, стукнулся где-то головой, понимашь, амнезия и случилась. Напрягает меня другое - то, что я "помню" наперед, не произошедшие еще события. И события эти, как президенту, мне категорически не нравятся па-ни-машь! А все вокруг торопят и подгоняют, им все нравится. Штаа делать, как быть?" Все герои, встреченные вами в представленном фантастическом романе действуют в параллельном мире, очень и очень похожем на наш, до момента попадания в него главного героя.
Александр Шульга великолепно обустраивается в Москве, учится с супругой в первом меде и удачно экспериментирует с производством новых лекарств. Попутно, применяя свои уникальные умения целителя, всё больше и больше входит в доверие сильных мира сего, и при этом всё больше погружаясь в перипетии внутренней и внешней политики государства. Помня о кошмарах двадцать первого столетия, он делает попытки со своими учениками и соратниками изменить развитие всей земной цивилизации. Силы его группы растут, количество уникальных умений увеличивается, множатся отряды внушённых и загипнотизированных сограждан… Но хватит ли всего этого мемохарбу для претворения в жизнь своих грандиозных планов?
О судьбе Киллайда Паркса, беженца из цивилизации пьетри, который по прихоти фортуны попал не куда-нибудь, а именно на планету Земля.
Что может изменить мировоззрение людей, их привычки и мысли? Издавна они верили, что высшие силы, такие как боги, спасут их и создадут для них рай. Одному человеку суждено было узнать правду: никто не спасет людей, пока они не решат спасти себя сами. Правда проста, но ее слишком сложно осознать. Сможет ли тот человек успеть сделать это до того, как встреченная им богиня зимы и смерти Морена исполнит свое предназначение? Книга основана на анализе верований, учений, религий и сказок различных народов, уделяя особое внимание славянской мифологии.