Бандиты. Книга 1. Красные и Белые - [17]

Шрифт
Интервал

Поводья волочились по земле, и Лёнька, не зная, как остановиться, заорал:

— Стой! Эй, как вас там! Стоять! Тпру!

Лошади не обратили на крик никакого внимания. Скорость, однако, была смешная, поэтому Лёнька спрыгнул на ходу, едва не угодив под колесо.

Луна все еще торчала в небе, значит, с момента нападения прошло совсем немного времени. Возможно, казачьи разъезды где-то совсем рядом, а может, наоборот — поблизости бандиты. Но почему на крики никто не прискакал? Выстрелов и взрывов не слышно, бой закончился. Интересно, что с Милентием и Николой? Живы ли или их накрыло той гранатой, что взорвалась рядом с тачанкой? Смешно — Лёнька так хотел убежать, что мечта сбылась. Теперь все в его руках, да только что делать дальше — неизвестно, и от этого в груди и животе становилось уныло и холодно.

Он встал и огляделся. Степь была абсолютно пустой, куда ни глянь — ковыли, ни деревца, ни кустика, ни человечка. Только лошади уныло плетутся и тащат за собой тачанку со сломанной осью.

Еды никакой, питья — тоже. Из оружия — только пулемет, а его с собой не потащишь. Чего еще можно взять с тачанки?

Послышалось жалобное ржание.

У раненой лошади был разорван левый бок, кишки фиолетовыми лентами свисали из дыры в брюхе. На прикосновения скотина никак не реагировала, только пряла ушами, будто слушая пение приближающихся лошадиных ангелов. Лёнька не знал, как ей помочь, он даже имени ее не знал — все его познания сводились к тому, как животину почистить и чем накормить.

Ее товарка с виду была вполне здорова. Решив, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, Лёнька распряг лошадь и попытался заскочить на нее, как это делали казаки.

Не тут-то было. Животное спокойно стояло, пока Лёнька подпрыгивал и задирал ноги, но отчего-то он все время соскальзывал, будто шкура твари намазана маслом. Отчаявшись, Лёнька подвел лошадь к тачанке и влез на нее.

Сидеть было неудобно, но это еще полбеды. Лошадь просто стояла, а у Лёньки не было ни поводьев, ни шпор.

— Ну, ты, скотина, ехай уже! — сказал он и легонько ударил пятками лошадиные бока.

Ноль внимания, фунт презрения. Лошадь переступала с ноги на ногу, будто пританцовывала на месте, но двигаться вперед отказывалась. Лёнька и лаской, и руганью пытался заставить ее если не скакать, то хотя бы идти, но та лишь фыркала в ответ.

В отчаянии Лёнька плюнул и звонко шлепнул лошадь по крупу. Сделал он это зря, потому что тварь заржала, взвилась на дыбы, и Лёнька свалился на землю. Пока он поднимался, глупая скотина умчалась в ночь, и вскоре не было слышно даже ее топота.

От отчаяния Лёнька даже ругаться не мог. Глаза намокли, стало до того себя жаль, что хоть ложись грудью на пулемет и стреляйся. На минуту он поддался этому порыву, даже залез на тачанку и попытался приладиться к «максиму» так, чтобы удобнее было стрелять. Однако все оказалось не просто: не от близости смерти, не то от холодного кожуха Лёнька замерз еще сильнее.

Он закутался в шинель и долго глядел в небо. Понемногу отступали и вялость, и нерешительность, и дурацкие мысли о самоубийстве. Даже потеря лошади перестала казаться ужасной. Лёнька посмотрел на мир новыми глазами, глазами свободного от условностей человека.

Ведь на самом деле все шло как по писаному! Захотел сбежать? Сделано! Причем получилось так удачно, что, если казаки найдут, даже врать не придется — контузило взрывом, лошади унесли в степь, заблудился. Правда, если бандиты обнаружат, будет сложнее. Однако и тут есть выход — кокарду с фуражки сорвать, помять ее хорошенько, потоптать, погоны с гимнастерки долой и вообще — измазюкаться в грязи как следует. Вполне можно сойти за бродягу. Авось не убьют. Простора для маневров — вся степь. Куда захотел — туда и пошел. Если до сих пор везло, то и дальше везти будет.

С этими мыслями Лёнька бодро зашагал туда, где, по его мнению, находился север.

На самом деле там был восток. Лёнька в этом убедился, когда багрово-красное солнце начало светить ему прямо в лицо.

«Сколько ж я прошагал? — подумал он. — Сколько времени потерял?»

Он скинул шинель, чтобы идти было не так жарко, и вдруг одуряюще вкусный запах ударил ему в ноздри. Лёнька остановился и повел носом. Запах пропал, но воспоминание о нем — жареное сало, лук и чеснок — осталось. Лёнька решил, что это у него от голода, поэтому ожесточенно занюхал морок шинелью. Наваждение пропало.

Какое-то время — не больше пяти минут, потому что солнце еще не успело выползти из-за горизонта — он шел спокойно, потом ароматы появились вновь. Лёнька закрыл глаза и пошел на запах, который то усиливался, то исчезал.

«Станица, — думал Лёнька. — Хоть бы это были красные. Хоть бы это был Чeпаев».

Но это была не станица, не красные и не Чeпаев. Это был маленький хуторок в степи.

Хуторок

Петух пел громко и красиво, не так, как тихвинские петухи горланили — сипло и будто исподтишка. Нет, здесь петух был как на картинке — огромный, цветной, с рубиновыми гребешком и бородкой. Лёнька так загляделся на петуха, что даже не заметил двух мальчишек-погодков, которые стояли у изгороди и глазели на него.

— Ты казак?

— Я? Э… нет, я не казак. Я… я заблудился…


Еще от автора Алексей Сергеевич Лукьянов
Миленький

««Газик» со снятыми бортами медленно (хотя и не так, как того требуют приличия и протокол траурного шествия) ехал по направлению к кладбищу. Кроме открытого гроба, обшитого кумачом, и наспех сколоченного соснового креста, в кузове никого не было…».


Ликвидация

Петроград, 1920 год. Волна преступности захлестывает колыбель революции. Бандиты, представляясь чекистами, грабят народ — это называется «самочинка». Шайка Ваньки-Белки долгое время держит в страхе весь город. В условиях, когда человеческая жизнь не стоит ни копейки, сотрудники уголовного розыска всеми силами пытаются сдержать натиск преступников. Богдан Перетрусов, внедрённый в питерское криминальное сообщество, расследует загадочное убийство ведущего агента угро. Смерть последнего тесно связана с ограблением Эрмитажа и таинственным артефактом — Тритоном, некогда принадлежавшим самому Иоанну Кронштадтскому.


Книга Бытия

Если сикараське откусить хвост — вырастет новый. А вырастет ли у хвоста новая сикараська?


Жесткокрылый насекомый

На пороге квартиры одинокой защитницы животных Марины Васильевны, ненавидимой всем домом за то, что приваживает бездомную живность, неожиданно появляется ребенок, а затем и… дети, вырастающие из-под земли. Причем их количество увеличивается с каждым днем в геометрической прогрессии…Фантасмагорическая повесть о любви к животным и сложных отношениях с человекообразными и между ними.


Высокое давление

Забудьте всё, что вы знали о этой бригаде: в реальности всё не так, как на самом деле.Когда зла не хватает, на помощь приходят заветные слова, способные стравить излишек давления в паровых котлах народного гнева. Но что будет, если в одночасье эти слова забудут все, от Чукотки до Калининграда?Новая повесть про бригаду с «Промжелдортранса», известную читателям по повести «Глубокое бурение».


Спаситель Петрограда

2003 год, Петроград, на троне царь Николай III. Но законно ли его право на престол? Нет, считает потомок самого загадочного из русских царей, Александра I.Покушения и тайная полиция, политические интриги и дворцовые кулуары, кентавры, крокодилы и совершенно другая Россия в написанной в жанре социальной фантастики повести Алексея Лукьянова «Спаситель Петрограда».Книга включает в себя повести «Спаситель Петрограда», «Мичман и валькирия» и «Артиллеристы».


Рекомендуем почитать
Ангелёны и другие. Сборник рассказов

В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».


Испано-американская война в мире императора Владимира

Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.


Шакренионская дилогия

Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.


Параллельная цивилизация

Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.


Балтийская Регата

Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.


АнтиМатрица. Президентский самолет летит в Палачевск

Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».