Бандитский брудершафт - [2]

И вот этот миг наступил. Егоров неспешно достал из кармана портсигар, откинул крышку, выудил из-под резинки папиросу, задумался, разминая табак и сминая ровную бумажную гильзу.

Старцев заметил сигнал и тотчас махнул таксисту. «Эмка» рванула с места. Водитель нацелился на компанию, стоявшую у края тротуара. Автомобилей с шашечками на привокзальной площади сновало множество. Молодому пареньку, сидевшему за рулем, сперва следовало расторопно втиснуться в поток, а потом с той же прытью вынырнуть из него и услужливо тормознуть перед клиентами.

Он сумел это сделать. И бандиты клюнули.

Длинный тип вальяжно подошел к авто, снял кепку, просунул голову в окошко правой дверцы и о чем-то спросил водителя. Затем он обернулся к дружкам и кивком пригласил их занимать места. Вскоре машина отъехала от тротуара, плавно повернула с Мещанской на Трифоновскую и исчезла из виду.

Васильков перебежал проезжую часть и оказался возле Старцева.

Тот вытер платком вспотевший лоб, довольно улыбнулся и негромко сказал:

— Кажется, получилось!

— Да, получилось, — сказал Александр. — Но ведь это только полдела.

— Верно. Нужно, чтоб у бандитов развязался язык и чтоб Аркадий невредимым вернулся.

Из толпы вынырнул Егоров.

— Ну что, граждане? Сработало? Видали, какие они пьяные были? Должны расколоться!

— Должны, Вася. Поехали в управление.

Муровцы дождались автобуса, кое-как втиснулись в его нутро и покатили в сторону Петровки.

Верзила вел себя по-хозяйски, нахально, хамовато, заглянул в открытое окошко, поинтересовался, свободна ли машина. Получив от таксиста утвердительный ответ, он позвал дружков и уселся на правое переднее место. Второй пассажир был прилично пьян и в основном молчал, продолжал хлебать портвейн из горлышка бутылки, прихваченной в ресторане. Третий, коренастый парень с неприятным запахом изо рта, лузгал семечки и выдавал отрывистые фразы.

— Надоело в хате чалиться, последняя четвертная бумажка на кармане осталась, — проговорил он, непонятно к кому обращаясь. — И к скупщику бежать не с чем. Все, что у меня было, я ему уже снес.

Ехать водителю было велено до Софийского проезда.

«Черт побери, это рядом совсем, — с сожалением заключил Аркадий, включая первую скорость. — Надобно не торопиться, чтоб они расслабились и успели развязать языки. — Водитель не спешил и мысленно выстраивал маршрут движения до адреса, названного верзилой: — Поначалу прямо по Трифоновской, покуда не упрусь в Бахметьевский автобусный парк. Далее направо до Сущевского Вала. По нему квартала три-четыре до Миусского кладбища. Проехав его до конца, придется крутить вправо. Там и будет Софийский проезд».

По Трифоновской они проехали в тишине. Пьяненький уркаган продолжал лакать из своей бутылки.

Когда такси поравнялось с автобусным парком, коренастый тип опять затянул недовольным и довольно противным голосом:

— Надоело все. Вечером пойду, замок поддену на какой-нибудь бакалейной лавке.

— Нам велено сидеть тихо, — заявил длинный фрукт с переднего сиденья.

— Почему это?!

— Сыч Северный бан понюхать намерен.

— Я туда не нанимался!

— Тихо ты! Там дело верное выгорает.

— А чего на Северном? — встрял в разговор нетрезвый браток.

— Вроде как большие склады со жрачкой. Больше Сыч ничего не сказывал.

— Жрачка — это дело, — промямлил поддатый уголовник, допил свой портвейн и швырнул пустую бутылку в открытое окно.

Аркадий крутил баранку, оглядывался по сторонам, сигналил — в общем, старательно делал вид, будто всецело занят дорогой и в пассажирский разговор не вникает. Движение на Сущевском Валу и впрямь было непростым. В обе стороны, обгоняя медленные подводы, сновали грузовики, автобусы, легковушки. Да еще вездесущие пешеходы, норовящие проскочить меж гудящих автомобилей.

Однако каждое слово, вылетевшее из уст бандитов, Аркадий тщательно фиксировал в памяти, чтобы через несколько минут домчаться до управления и пересказать все товарищам, пославшим его на это задание. До Софийского проезда оставалось всего ничего. Вот справа уже потянулись заросли лещины Миусского кладбища. Еще метров двести — и покажется нужный поворот. Отсюда до управления рукой подать. Пятнадцать минут — и на месте.

— Вам у какого дома? — поинтересовался Аркадий, завернув в проезд.

Верзила лениво махнул рукой и пробурчал:

— Прямо.

«Эмка» прокатила по Софийскому почти до конца кладбища.

— Здесь, — длинный уголовник указал на тенистый участок меж невысоких домов.

Автомобиль сбавил скорость, принял вправо, остановился.

Таксист поглядел на счетчик и вдруг захрипел. Коренастый тип, сидящий сзади, обхватил левой рукой его шею и с невероятной силой потянул на себя.

— Зря ты, мусор, думал, что никто тебя не раскусит. Мы тебя, паскуду, еще у «Гранда» просекли, — прошипел верзила и почти без замаха ударил Аркадия в грудь заточкой.

Все сотрудники оперативно-розыскной группы майора Ивана Старцева находились в общем рабочем кабинете. В маленьком закутке со старым деревянным столом, именуемом столовкой, их давно ждал обед: нарезанный ржаной хлеб, пара луковиц, открытая банка с килькой. Да еще корейская экзотика, принесенная из дома Костей Кимом: рыба в маринаде, капуста и горстка макарон. Однако аппетита ни у кого не было, а острота корейских блюд оказалась угрожающей.