Бандитские повести - [8]

— Ну, вроде того, — отозвался Сергеич. — А вы кто такие будете?

— Да так, — тряхнул головой Владик. — Выбрались из города на природу. Позагорать хотели, покупаться. У вас тут, судя по всему, место замечательное. Не прогоните нас? Мы мешать вам не будем.

— Наоборот, даже дружить с вами собираемся, — смешливо вставила девушка.

Сергеич кинул взгляд на Павла Аркадьевича. Тот ни единым движением своего отношения к новоприбывшим не выдал. Хотя я видел — взирал на них подозрительно.

— Ладно, — вынужден был ответить Сергеич. — Нам-то какое дело. Отдыхайте.

Ну правильно, а то что, запрещать что ли? Это только подозрение вызовет.

— Вот и здорово! — кивнул Владик.

А блондинка даже в ладоши от радости захлопала.

— А что это вы тут, — возвращаясь к машине, кивнула она на вскопанное нами место, где мы похоронили бандита, — картошку сажали?

Ничего себе зоркость! Мы-то думали, не заметно ничего. Хотя с высоты, надо признать, этот прямоугольник, хоть и присыпанный песком, всё равно на фоне берега выделялся.

Все чего-то замешкались, вроде как смутились даже. Только Витёк нашёлся, что ответить.

— Ага, — крикнул он. — Уже два урожая сняли. В гости приходите, накормим.

— Обязательно придём, спасибо, — улыбнулась ему девушка. И прежде чем окончательно удалиться к машине, добавила. — Меня Мариной зовут.

И стартовало для нас шоу, о каком мы не предполагали.

В первый вечер парочка ещё нормально себя вела. Они поставили палатку, развели костерок. Искупались. Марина сходила к нам, спросила щепотку соли. Была одета в оранжевый купальничек, очень небольшой по площади. Сиськи и ягодицы так и норовили из него вывалиться. Мы, от щедрот своих, кроме соли, презентовали ей несколько пойманных рыбёшек. Для ухи. Она расспросила у всех как кого зовут, мило улыбалась, то и дело смеялась.

Короче, внесла в наш мужской коллектив приятное, но совершенно ненужное эротическое ощущение.

У меня, помнится, даже в животе и чуть ниже заметное напряжение возникло. Почему-то подумалось, что теперь работать станет гораздо тяжелее. Видимо, подумалось не мне одному.

— Ну вот, — молвил Павел Аркадьевич, — только стриптиза нам здесь не хватало.

— Да-а, — задумчиво смотрел вслед Марине Витёк. — Вот бы рачком её загнуть.

Следующее утро началось с зажигательного полового акта, который исполнили в палатке новоприбывшие туристы. Мы по утреннему холодку принялись за работу, они — за свою. Палатка ходила ходуном, из неё торчали четыре ноги, которые извивались как бешеные змеи, а в довершение всего утреннюю тишину разрывали сладострастно-импульсивные девичьи вопли. О, как она стонала! Господи, в самых крутых порнофильмах я не слышал, что женщина может так стонать во время секса!

Мы молча взирали на колышущуюся палатку, каждый думал о чём-то своём, по-видимому не шибко приятном. Сергеич с Павлом Аркадьевичем, по всей видимости, вспоминали всех своих жён и любовниц, Витёк — всех своих шлюх и проституток (если были они у него, конечно), ну, а мне-то кого вспоминать? Я чё-то очень одиноким себя в эти минуты почувствовал. Захотелось жениться на какой-нибудь милой девушке, пусть не такой симпатичной, как Марина, но хотя бы частично, полюбить её крепко-крепко, на всю жизнь, завести с ней пару-тройку детей. И каждое утро вот так же неистово заниматься с ней сексом.

Неужели я не заслуживаю такого? Даже со своими миллионами?

Затем Марина с Владиком так же задорно искупались. Не знаю, что там у них ночью произошло и почему она их так раскрепостила, но купались они, в отличие от дня предыдущего, совершенно голые. Владик-то ладно, фиг с ним, голый мужик интереса не вызывает — хотя в таком месте смотрится всё же странно. А вот голая деваха — это как-то уже через край.

Ну, мы типа делали вид, что не замечаем всё это безобразие, что заняты работой, а глаза-то сами по себе скашивались в их сторону.

Чёрт меня побери, такая бабуська была способна и у трупа член поднять! Я ладонью в рукавице то и дело набухшую пипиську поправлял — чтобы она не так сильно через штаны выпячивалась. У мужиков, по ходу, тоже встал.

А Марина-то, Марина, стерва этакая, что выделывала! И прыгала, и нагибалась — так, чтобы нам вся её жопа отчётливо была видна — и сиськами трясла по-всякому. Это они вроде как в догонялки играли. На нас — ноль внимания. Словно мы манекены какие или пугала огородные. Даже у Павла Аркадьевича инструмент из рук стал валиться. Молоток у него выскользнул и на землю грохнулся. Пришлось слезать со стропил, чтобы подобрать.

Накупавшись, парочка легла загорать под ласковые лучи уже вовсю калившего солнца. Загорали, естественно, тоже голыми. Марина чуть-чуть на животе полежала, а потом на спину переместилась. Ноги слегка согнула и раздвинула. Вся чернота междуножья нам с высоты была видна совершенно отчётливо. Мы после этого больше пятнадцати минут работать не смогли — как-то одновременно, все сразу, решили пообедать раньше срока.

После обеда у нас вроде как свободное время. Я за удочки сел, Витёк с какого-то хрена тоже рядом примостился. Мужики под навесом прилегли.

— Ну и редкостную же сучку нам ветер занёс, — начал Витёк, искоса поглядывая в сторону туристов.