Бандитская Одесса. Бандиты эпохи «демократии» - [2]

Шесть лет был тренером по шахматам в детско-юношеской спортивной школе.

1989–1996 годы — журналист газеты «Вечерняя Одесса».

1996–2006 — заведующий отделом газеты «Порто-франко», одновременно на протяжении ряда лет редактировал журналы «Альянс» и «Альянс правовой».

С августа 2006 года — редактор отдела права и журналистских расследований газеты «Одесский вестник».

Член Национального союза журналистов Украины.

Награжден Почетными грамотами Министерства внутренних дел Украины и Национального союза журналистов Украины.

Сыну Александру двенадцать лет.

Часть первая ОГЛЯДЫВАЯСЬ В ПРОШЛОЕ (1980–1990-е годы)

Глава I День уголовного розыска

Мое первое знакомство с милицией произошло много лет тому, когда я — ученик 8 класса средней школы № 107 — приобрел собаку — овчарку и ежедневно вечерами прогуливал ее по площади Л. Толстого, где в то время жил. Неизменно вечером ко мне подходил постовой милиционер Николай Лысенко, и мы вместе с ним обходили его участок патрулирования. В один из темных вечеров мы услышали шум, перебранку, а затем крики двух женщин: «Спасите!». Мы бросились навстречу крикам и увидали, что двое мужчин бьют женщин, а увидев нас, они вырвали у них сумки и пустились наутек. Немедленно с поводка был спущен мой Джим, который догнал грабителей и задержал их. Сержанта Лысенко перевели в школу милиции, которую он успешно закончил, после чего начал работать в уголовном розыске. Мы с ним продолжали встречаться, он рассказывал мне о своей работе в розыске, он любил розыскную работу и ею гордился. Под его влиянием я хотел поступить на юридический факультет Одесского университета, но моя мать, врач по образованию, настояла на том, что я должен продолжить традиции пяти поколений врачей, и я стал студентом-медиком. Моя дружба с Лысенко продолжалась до самой его смерти, он приезжал ко мне в Донбасс, а затем на Целину, где я работал, живо интересовался медициной и моими успехами, постоянно рассказывал об интересных случаях из своей практики. По-видимому, поэтому я впоследствии стал заниматься проблемами сексуальной преступности, что заставило меня сталкиваться и быть знакомым со многими работниками уголовного розыска Одессы и других городов. Уже заведуя кафедрой в Одесском вузе, я познакомился и близко сошелся с видным работником уголовного розыска, который занимал пост начальника отдела кадров областного Управления внутренних дел Олегом Ивановичем Гуренковым. Отличительными чертами Гуренкова были неиссякаемая энергия и добродушие наряду с высокой принципиальностью и профессиональным мастерством. Я часто общался с Гуренковым, который рассказывал мне об интересных случаях из его практики. Как-то Олег Иванович спросил меня, как я думаю, почему выиграли большевики и пришли к власти. Я ответил ему, что, по-видимому, большевистская программа отвечала чаяниям народных масс. «Не поэтому, — ответил Гуренков, — а потому, что они переняли многовековой опыт преступного мира», — и показал мне циркуляр царского министра, по которому большевики направлялись в камеры к уголовникам. Гуренков был очень веселый человек и с юмором. Как-то он пригласил меня поехать с ним на отдых в санаторий «Салют» в Сочи. В один из дней меня пришел навестить мой товарищ доцент-экономист К. Трегубов, такой же юморист, как и Гуренков. Мы расположились за столиком в кафе санатория, и мои друзья громко рассказывали анекдоты, шутили, чем привлекли внимание окружающих нас отдыхающих. Один из них подошел к нам познакомиться и сказал, что вот уже десять лет, как он так не смеялся, и одесские остроты ему очень нравятся. Гуренков поинтересовался, кто наш новый знакомый, и получил ответ, что он генерал милиции и работает на должности начальника Саратовского областного УВД. Олег Иванович на это пошутил, что при такой работе можно и до конца жизни не только не смеяться, но даже и не улыбаться.

Мне вспоминается, как однажды, сидя в кабинете у Гуренкова, я стал невольным свидетелем еще одной его шутки. Олег Иванович беседовал со своим другом — видным розыскником, в тот период занимающим пост начальника Жовтневого РОВД Станиславом Яковлевичем Трандесиром, и сказал ему: «Почему ты меня не слушаешь? Пользуясь моим отсутствием, ты взял к себе заместителем тов. А., а он настоящий милиционер, он тебя посадит». С Трандесиром с тех пор меня связывала большая дружба до самой его смерти, и так как он занимал много лет должность начальника отдела уголовного розыска по особо опасным преступлениям, я много почерпнул от него нового о преступности и, в частности, о сексуальной преступности. Меня часто информировали работники прокуратуры, а также работники розыска, когда расследовались убийства на сексуальной почве. Постепенно круг моих знакомых розыскников расширялся, с многими из них я подружился. Будучи свидетелем разговоров розыскников о запутанных преступлениях, я был уверен, что мог бы написать увлекательную книгу о преступности в Одессе, тем более, что по характеру своей специальности я соприкасался и с самими преступниками. Мне вспоминается, как один из «авторитетов» Одессы рассказывал мне, что один из его помощников спросил его, «не стучит ли Рафаилович на нас ментам, он часто расспрашивает нас о наших делах?» «Авторитет» был человеком, безусловно, умным, и ответил, что, «профессор ни на кого не стучит, он только интересуется нашей жизнью, так как, наверное, в старости будет писать романы». По-видимому, его слова стали пророческими, и я уже написал 8 томов «Бандитской Одессы» (по архивам милиции, СБУ, прокуратуры и суда). Уже будучи генеральным директором «Парацельса», я начал сталкиваться с различными трудностями. Так, однажды мои сотрудники сообщили, что на ул. Островидова на наш медицинский киоск напали рэкетиры. Я заехал к полковнику Г. Г. Дранченко (с ним я дружу до сих пор), который выделил мне в помощь целый экскорт оперативных работников розыска. Мы подъехали к нашему объекту, но мои сотрудники сказали: оказалось, что руководство рэкета меня знает, ничего от нас не хочет, и передали мне привет. Руководителем этого рэкета был ныне покойный Григорий Кисель. До сих пор жалко, что я спас одного из нечестных чиновников от медицины от его справедливых домогательств.