Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера - [37]

Гражданин Франсуа Монвиль устроил себе временное жилище на первом этаже старой башни. Впрочем, он редко появлялся в своих владениях, постоянно находясь в разъездах между Орлеаном, Шартром и Парижем, о чем свидетельствовали отметки в его паспорте, который он никогда не забывал предъявлять властям в любом месте, где бы ни останавливался.

После 9 термидора[35] II года (27 июля 1794 года) он подальше зашвырнул красную куртку и колпак, повесил саблю на стену, а пистолеты переложил в карман. Отныне в пользу его благонадежности стали свидетельствовать более скромные приметы.

Жан де Монвиль пропал больше года назад, и обитатели Жуи охотно приняли гражданина Франсуа как настоящего наследника прежних господ, тем более что новый хозяин носил имя Монвилей и был необычайно похож на них.

Слухи о Фэнфэне ходили по-прежнему, однако большинство уже перестало верить в его существование, несмотря на то, что в окрестностях Шартра и лесах Перша произошло несколько ограблений, жестокостью своей напомнивших налеты поджигателей.

Но ведь Шартр и Перш были так далеко! В те времена не существовало постоянного сообщения между деревнями и густонаселенными городками. И те и другие жили своей, изолированной друг от друга жизнью, и все дела решались на месте.

По мере того как успокаивались политические страсти, острое чувство патриотизма гражданина Монвиля несколько притупилось. Когда же эпоха Террора отошла в область преданий, он решил стереть с лица земли старый замок. Для этой несложной работы хозяин Жуи собрал всех жителей деревни, пообещал хорошо заплатить, и небогатые крестьяне благословляли его, радуясь, что могут заработать на кусок хлеба.

Расчистив место, гражданин Монвиль, которого крестьяне уже шепотом называли «наш хозяин», начал возводить новый замок. Обсудив план постройки с приглашенным из Парижа архитектором, он внес некоторые поправки, давая понять, что не собирается жить в берлоге. Строительство поручили местным умельцам — каменщикам, резчикам, плотникам, кровельщикам, слесарям, столярам и т. д. Меньше чем за две недели было набрано более ста человек, которые немедленно приступили к возведению стен, в то время как остальные спешно обтесывали доски для полов, резали панели, плотничали, делали ставни, рамы и двери.

Через шесть месяцев замок был почти готов. Владелец не считался с расходами: платил регулярно и звонкой монетой, так что любое его желание исполнялось беспрекословно, а окрестные крестьяне ежедневно возносили ему хвалы, ибо приток рабочих служил для них дополнительным источником дохода.

Весной 1795 года строительство завершилось. Гражданин Франсуа Монвиль, которого местные жители за глаза уже давно называли «наш хозяин де Монвиль», пожертвовал фантазиями в пользу удобства. Новый замок не походил на феодальную твердыню, и ничто в его облике не могло бросить тень на вкусы нового разбогатевшего сословия. Это было простое приземистое строение, массивное, просторное, двухэтажное, с небольшой мансардой под черепичной крышей, затейливыми слуховыми окошками, свинцовыми кровельными желобами, флюгерами без родовых гербов, часами и монументальными трубами. По фасаду шло двадцать окон — по десять на каждом этаже, ровно столько, сколько нужно. Обстановка, выписанная из столицы, разумеется, была в стиле Людовика XVI.

Из окон, куда ни глянь, открывались чудесные виды. На севере раскинулись деревни Утарвиль, Аленвиль, Шармон и Морвиль. На западе — деревеньки Тури, Тивернон, Лион-ан-Бос, Артене, Рюан, а совсем рядом с замком — большое селение Ашер-ле-Марше. Дальше тянулись возделанные поля, отчего пейзаж напоминал шахматную доску. На востоке расстилались красивейшие долины Питивье-ле-Вьёй и Эскрен, между которыми струилась веселая говорливая речушка Эф, на берегах которой высились столетние платаны. Вдали, на юге, темнел Орлеанский лес, торчал шпиль старой каменной колокольни в Маро-о-Буа и белели домики селений Брос, Санто и Шийер-о-Буа. Местность была холмистой, перспектива искажалась, и казалось, что до деревушек Тийе-Сен-Бенуа, Крот, Атре и Монтиньи рукой подать. Светлый, прозрачный воздух провинции Бос, чистый, сухой и ясный, прекрасно дополнял восхитительную картину, к очарованию которой не остался равнодушным даже новый владелец замка Жуи.

Разумеется, Монвиль не собирался приковать себя к новому жилищу и часто надолго отлучался. И все же теперь он больше бывал дома и успел установить добрососедские отношения с местной буржуазией, сменившей бежавшее в эмиграцию дворянство. Мир, казалось, воцарился надолго, и бывший революционер, оставив красный колпак и саблю, незаметно превратился в одного из щеголей, олицетворявших собой наступившую эпоху реакции.

Благодаря каким-то таинственным связям он добился в суде признания права называться де Монвилем, лишив Жана Франсуа прав на родовое имя и выставив его узурпатором и интриганом, незаконно втершимся в доверие к благородному семейству. По тем временам большего и не требовалось. Личная известность заменяла письменные свидетельства, а крестьяне, согбенные веками тяжкой работы на сеньора, не разбирались в юридических тонкостях, не умели читать и вообще ничего не знали. Так что исчезновение одного Монвиля и появление другого воспринималось просто, и окрестные жители не имели ничего против, тем более что сходство нового владельца замка с прежним было поразительным, состояние огромно, а фантастические траты пошли на благо жителей Жуи.