Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера - [35]

— Это сходство, графиня, уже причинило мне немало неприятностей, но никогда еще не влекло за собой столь печальных последствий. Я безутешен. Перед вами не тот, о ком вы подумали, это жестокая игра природы и я буду в отчаянии, если вы примете это за иное.

— Ваше сходство, сударь… В самом деле, неслыханно! Просто ужасно!.. Ваш голос, вид, имя, которое вы носите… Все это пробуждает ужасные воспоминания…

— Я Монвиль, сударыня, — почтительно и вместе с тем гордо ответил посетитель. — Как я имел честь сообщить в письме, которое вы получили вчера, я смыл грязное пятно, которым обманщик замарал наш герб. Неужели вы окажетесь строже, чем судьи-санкюлоты, обелившие имя Монвилей?

— Сударь, я верю вам и также сожалею об этом роковом сходстве!.. Но сейчас позвольте мне заняться дочерью.

— А мне разрешите удалиться в надежде, что в следующий раз вы примете меня… хотя бы для того, чтобы узнать мою печальную историю.

— Хорошо, я буду ждать вас… До свидания, господин де Монвиль.

— Мое почтение, госпожа графиня.

Этот разговор продолжался не более минуты. Валентина, которую Рене и служанки успели перенести в гостиную, пришла в себя. Однако пережитое потрясение было столь сильно, что, открыв глаза, она, как в бреду, бессвязно зашептала:

— Жан!.. Нет, это не он!.. Но тогда это тот, другой… бандит… поджигатель… палач, пытавший Фуше…

— Замолчи, прошу тебя! — взмолилась Рене, чувствуя, что за словами подруги кроется ужасная драма.

В этот момент вошла графиня. Выглядела она скорее довольной, нежели встревоженной, впрочем, на то были основания. Бросив взгляд на дочь, она убедилась, что ей не грозит опасность.

— Валентина, что с вами? — спросила графиня надменным тоном, свойственным ей в минуты раздражения. — Завидев кавалера приятной наружности и благородного происхождения, вы падаете в обморок, как простая мещанка! И лишь потому, что он — признаю — как две капли воды похож на того беспутного авантюриста, к которому вы…

— Матушка! — прервала ее Валентина, с поистине нечеловеческим усилием преодолевая слабость, охватившую ее после обморока. — Вы обещали никогда не говорить об этом!.. Это жестоко!

— Действительно, обещала, однако это не повод, чтобы давать волю своим нервам. Подумать только! Бедняга виконт совершенно растерялся.

— Ах, так он, оказывается, виконт!

— Да, сударыня, виконт де Монвиль… Надеюсь, в следующий раз вы примете его подобающим образом, — холодно заключила графиня, почувствовав, что девушка готова оказать сопротивление, причины которого были ей прекрасно известны.

— Никогда! — отрезала Валентина.

— Ну, это мы еще посмотрим! — резко ответила графиня, не привыкшая к возражениям и не подозревавшая, что ее дочь способна на столь решительный отпор. Она уже была готова защищать виконта, с которым только что весьма холодно попрощалась.

Тем временем виконт де Монвиль, довольный завоеванными позициями, не спеша сел в седло и двинулся в сторону Жуи-ан-Питивре. Некоторое время он молча скакал впереди, потом поехал медленнее, поджидая слугу.

— Запомни, Толстяк Нормандец, — начал виконт без всякого вступления, — ни слова о замке Ружмон в присутствии Розы. Мы давно знаем друг друга, старина, я уверен, что во всем могу доверять тебе, и опасаюсь не предательства, а неосторожности, которая может все погубить. Будь внимателен — чертовка Роза хитра как лисица.

— Это точно, она и меня как-то пыталась обвести вокруг пальца. Да только вам бояться нечего — я знаю баб как облупленных и, когда надо, умею держать их в узде!

— И все же будь осторожен. Мы уже у цели — если все получится, как задумано, я тоже смогу отойти от дел, как сделал Цветок Терновника. А твое положение, как известно, полностью зависит от меня — в моей власти тебя озолотить, и ты станешь настоящим буржуа, начнешь получать солидную ренту и пользоваться всеобщим уважением. Сможешь даже стать честным человеком, если тебе вдруг взбредет такая блажь.

— Главарь, я ведь не раз доказывал, что готов за вас в огонь и в воду…

— Знаю, на тебя можно положиться.

— Что вы мне теперь поручите?

— В семь вечера встречаемся в лесу Лифермо. Рыжий из Оно по-прежнему без ума от Дылды Мари, а та его и в грош не ставит и не соглашается стать его женой, пока Рыжий не предоставит ей возможность перерезать кому-нибудь глотку. Странные, однако, фантазии иногда приходят в голову женщинам! Но я обещал лейтенанту помочь и, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, назначил вылазку на завтра. Нас будет всего четверо — мы с тобой, Рыжий и Дылда Мари. Потом мы вернемся в Ла-Мюэт и вместе с остальными торжественно обвенчаем наших голубков.

— Хорошо, Главарь, ради вас я все сделаю. Я предан вам, как прирученный волк. Что же касается проклятого Рыжего и его чертовой девки…

— Похоже, ты недолюбливаешь лейтенанта. А ведь он умен и никогда не увиливает от работы. Конечно, порой он бывает чересчур дерзок, готов чуть что устроить резню.

— Ему недостает выдержки, голова забита всякой ерундой! Иногда на него словно что-то находит, и он начинает припоминать всех своих жмуриков. Верьте моему слову, если его сцапают, он всех продаст. Да к тому же он записной франт, а разве может настоящий разбойник думать о тряпках! Ведь так, Главарь? Послушайте меня и глаз с него не спускайте.