Банда 6 - [15]

— Вы сказали, что она нравится всем... Маргарите в том числе?

— Нет. Маргарите она не нравится. Маргарите нравлюсь я.

— Чем?

— Вы же сказали, что у вас полная голова ответов! — рассмеялся Вохмянин.

— Виноват, — Пафнутьев прижал руку к груди. — Скажите, Вася... А какой ваш любимый напиток?

— Водка. Но хорошая.

Пафнутьев с чувством пожал руку Вохмянину, и тот прекрасно его понял — хоть одна родная душа нашлась на весь дом.

— И еще, Вася... Вы кого-нибудь подозреваете?

— Всех.

— Никого не исключая?

— Ни единого. Не знаю, насколько это убедительно, но... Я был нанят телохранителем. И со своей задачей не справился. Мой хозяин убит. Это плевок мне в лицо. Я должен найти убийцу. И я его найду. Вместе с вами или без вас.

Пафнутьев всмотрелся в крупное лицо Вохмянина, на котором почти игрушечными казались маленькие сочные губки, всмотрелся в утонувшие под тяжелым лбом тоже небольшие глазки, редкие светлые бровки. Пафнутьев хотел бы верить Вохмянину, тот нашел слова и произнес их хорошо, сильно произнес...

Но Пафнутьев тоже никого не исключал, тоже подозревал всех — вести себя иначе он просто не имел права. А что касается самого телохранителя, то у него была очень веская причина не любить своего хозяина, у него были основания даже для ненависти. Те немногие полупрозрачные намеки, которыми поделился Вохмянин об отношениях его жены с Объячевым, убеждали — сбрасывать его со счетов, освобождать от подозрений нельзя.

И еще...

Слушая Вохмянина, Пафнутьев все тверже убеждался, что перед ним человек — сильный, страстный, человек, не прощающий обид и не желающий ни от кого прощений. Он поступит так, как считает нужным, и ничто его не остановит — ни страх наказания, ни чье-либо мнение, ни риск быть разоблаченным. Вохмянин через многое прошел и, похоже, через многое готов пройти. У него есть своя система ценностей, она наверняка не во всем совпадает с правовой, но он от нее не отступит.

— Вы единственный телохранитель у Объячева?

— Нет. Нас пятеро. Но в этом доме я один. Другие — для конторы, для машины, для встреч и поездок... Конечно, я чувствовал напряг в доме, который был постоянно. Иногда он ослабевал, иногда сгущался так, что все часами сидели, запершись по своим комнатам. Но чтобы до такой степени... Этого я не предполагал. Или возникли какие-то обстоятельства, мне неизвестные, или у кого-то кончились силы.

— Или нашлись силы?

— Это одно и то же, — Вохмянин махнул тяжелой красноватой ладонью. — Когда кончаются силы вести себя подобающим образом... Человек становится способным на многое. На убийство в том числе.

«Ни фига себе, — изумленно подумал Пафнутьев. — Этот человек далеко не дурак, похоже, он всех обитателей дома видит насквозь. Если, конечно, сейчас говорил не о самом себе. Уж больно тонкие выводы делает о человеческой натуре, для телохранителя слишком уж тонкие. О себе, ох о себе говорил Вохмянин столь прочувствованные слова».

* * *

Войти к Юшковой Пафнутьев не успел — едва Вохмянин подвел его к двери, едва вознамерился постучать, Пафнутьева окликнул Андрей:

— Павел Николаевич! Есть разговор.

Пафнутьев посмотрел на Андрея, торопливо поднимающегося по винтовой лестнице.

— Я позже сам зайду к ней, — сказал он Вохмянину. — Где я вас найду?

— Внизу. В каминном зале.

— Договорились. — И Пафнутьев пошел навстречу Андрею. — Есть что-то новенькое?

— Докладываю обстановку... Шаланда уехал. Опера своего оставил, а сам слинял. Обещал прислать команду — вдвоем обыскать этот дом невозможно.

— Похоже на то.

— Еще, говорит, пришлю машину за трупом.

— Тоже разумно.

— Внизу, в подвале, вас дожидаются двое строителей. С Украины ребята. Отделочники. Перепуганные и несчастные.

— Так любили Объячева?

— Он, оказывается, не платил им уже год. Договорились, что рассчитается, когда полностью сделают свою работу. Через месяц собирались закончить. А он возьми да и помри. Они просто в ужасе, Павел Николаевич.

— Я тоже, — сказал Пафнутьев.

— С женой говорили?

— Да. Порнуху смотрит. «Красная шапочка» называется.

— Вместе смотрели?

— Недолго. Я потерял самообладание и позорно бежал.

— Тут у Объячева, оказывается, гость — партнер по бизнесу Вьюев. Пытался бежать.

— Удачно?

— Я настиг его уже за воротами. Пер мужик по колено в грязи, будто за ним дикие звери гнались.

— Это были не дикие звери, это был ты, Андрюша? — улыбнулся Пафнутьев.

— Совершенно верно. У третьего дома настиг. Он так несся, будто жизнь спасал. При нем был чемоданчик с документами. Отдавать не хотел ни в какую. Но я, с вашего позволения, этот чемоданчик все-таки изъял. Он заперт, но, при надобности, мы его вскроем, все эти цифровые замочки...

— Правильно, Андрей. Всех впускать, никого не выпускать.

— Тут есть у них молодуха, кстати, жена телохранителя. Так вот, с ее помощью я запер все двери, какие только нашел. Она у них не то домработница, не то домоправительница... Крутая тетенька. Надо бы вам с ней потолковать.

— Дойдет очередь. Меня тут уже дожидается одна... Говорят, невероятной красоты женщина.

— Слышал. Будьте осторожны. Девушка не всегда отвечает за себя.

— Настолько опасная?

— Любвеобильная.

— Разберемся... А вот и Худолей! — по лестнице осторожно, словно боясь вспугнуть кого-то, пробирался эксперт. Увидев Пафнутьева, он бросился к нему с такой радостью, будто уже и не надеялся увидеть живым.